Он вскакивает с дивана и оказывается в середине комнаты еще до того, как я успеваю выбраться из-под этого чертова одеяла, которым, по-видимому, накрыл меня он. Это кажется мне странным, непонятным то, что Хадсон сделал для меня что-то хорошее, хотя я смутно помню, что в середине ночи я замерзла.
Какого черта? Что ты творишь? ору я и, не обращая внимания на мое бешено стучащее сердце и позабыв о спрятанном в диване ноже, бегу к нему. Одна половина моего сознания кричит, что злить его опасно, но другая так же громогласно требует, чтобы я вернула свой телефон.
И я прислушиваюсь к этой второй половине, потому что я ни за что не соглашусь торчать здесь с Хадсоном, все время испытывая перед ним страх, каким бы страшным он ни был.
Отдай, говорю я, пытаясь забрать у него телефон.
Успокойся, принцесса, отвечает он, держа его так, чтобы я не могла его схватить. Я просто проверял, нет ли в нем чего-нибудь такого, что мы могли бы использовать, чтобы выбраться отсюда.
Например, чего? Секретного кода, о котором я забыла? брезгливо спрашиваю я.
Может, и так. Он пожимает плечами: Чего не бывает насколько мне известно, случались и более странные вещи.
А тебе не пришло в голову спросить об этом меня вместо того, чтобы вторгаться в мое личное пространство?
Это при том, что ты, похоже, вообще не понимаешь, что творишь? парирует он, прислонившись к ближайшей стене. Нет, я об этом не подумал.
И тут он опускает мой телефон и проигрывает еще одно видео то, на котором мы с Джексоном лепим снеговика.
Мое сердце трепещет, когда я слышу голос моего бойфренда. Звучный, теплый, счастливый. Мне так нравится видеть Джексона счастливым ведь он так много страдал, и это воспоминание было одним из лучших в моей жизни. Все в нем было безупречным.
Черт возьми! Я подумываю вернуться к дивану и взяться за нож. Хадсон уворачивается от моих рук, не переставая смотреть на экран. Перестань смотреть мои видео!
Но малыш Джекси выглядит тут таким забавным с этой своей вампирской шапкой. Это ты связала ее для него?
Нет, не я. Но я в восторге от нее. И от того, что он принес эту шапку для нашего снеговика и еще больше мне нравится выражение его лица, появившееся, когда мы отошли назад, чтобы полюбоваться на свое творение.
А теперь Хадсон просматривает это видео с бесстрастным лицом, перетряхивая мои глубоко личные воспоминания в поисках подсказок, которых не существует. Он судит Джексона и меня, хотя наша жизнь это вообще не его дело. Я начинаю ненавидеть его еще больше.
На этот раз, когда я пытаюсь забрать у него мой телефон, он поворачивается ко мне спиной, и я окончательно выхожу из себя. Я хватаю его за плечо, чтобы развернуть лицом к себе, кипя от злости.
Даже если у тебя нет никого, кто захотел бы слепить
с тобой снеговика или снять видео, это не дает тебе права подсматривать за другими.
Тот факт, что я вложила в этот рывок всю свою силу, а Хадсон все равно не сдвинулся с места ни на дюйм, злит меня неимоверно. Как и то, что он надменно поднимает бровь и смотрит на меня сверху вниз, будто спрашивая, с какой стати я так разъярилась. Что возмутительно, если учесть, чем он занят.
Но, когда наши взгляды встречаются впервые после того, как я проснулась, я невольно делаю шаг назад. Потому что в его глазах горит сдерживаемая ярость причем такая, какой я еще не видела ни у кого. По сравнению с ней тот хищный взгляд, который он бросил на меня вчера вечером, кажется пустяком.
Я продолжаю пятиться, от страха у меня перехватывает дыхание, и я оглядываюсь в поисках какого-нибудь оружия.
Он в ящике, скучающим тоном говорит Хадсон. И ярость в его глазах сменяется той отрешенностью той пустотой, к которой я уже начинаю привыкать.
У меня обрывается сердце.
Что в ящике? спрашиваю я, хотя мне кажется, что я уже знаю, о чем он говорит.
Не изображай неведение, Грейс. От этого мы оба выглядим дураками.
Он отодвигается от стены и бросает мне мой телефон. Я ловлю его онемевшими пальцами, пока он лениво идет прочь.
Куда ты? спрашиваю я, чувствуя, что меня охватывает паника. Мне тошно от того, что я оказалась заперта здесь вместе с ним, но перспектива того, что он сейчас уйдет и я окажусь здесь одна, внезапно начинает казаться мне намного хуже.
Я собираюсь принять душ. Его голос сочится высокомерием. Если хочешь, можешь присоединиться ко мне.
Моя паника снова превращается в гнев.
Ты отвратителен. Я никогда не разденусь перед тобой.
Кто говорит о том, чтобы раздеваться? Он открывает дверь ванной. Я просто подумал, что это дало бы тебе отличную возможность вонзить тот нож прямо мне в спину.
Глава 14 Дневник юного вампира
Чем же она была вызвана тем, что я могу попытаться убить его?
Или тем, что я могла подумать, что мне придется это сделать?
Что-то подсказывает мне, что дело не в первом, а во втором, и мне становится еще больше стыдно. Хотя мне абсолютно нечего стыдиться, уверяю я себя.
Ведь это он убил всех тех людей в Кэтмире. Это он едва не убил Джексона.
И это он нагло просмотрел содержимое моего телефона, как будто у него есть право вторгаться в мою частную жизнь.