Что?! вскричал Турвель; офицеры бурно зашептались. Но если народ увидит мундиры амальских цветов он просто взбесится!
А вы, Солерн, должны обеспечить тишину и спокойствие вокруг места казни. Луи Жильбера повесят у Моста Невинных завтра, после объявления королем Карла Третьего.
Но монсеньор! воскликнул Ги, едва поверив своим ушам. Это же неразумно! Зачем в один день
Вы забываетесь, Солерн, холодно изрек Фонтанж. Кто вам позволил высказывать мнение по вопросам, в отношении которых вы должны молчать и делать, что велено?
К лицу Ги прилила краска. Какого черта?! С какой стати этот спесивый ублюдок позволяет себе подобный тон и слова?! Кровь Солернов ничуть не хуже крови северных графов!
Вы отправитесь в обитель Ре с этими дамами, возьмете там некий документ и привезете мне. Все детали в этой записке, Фонтанж протянул дознавателю сложенный листок бумаги с гербом короля. Дознаватель смерил графа холодным взглядом и сунул записку в карман. Чертовы северяне никогда не изменятся! Всегда будут считать тех, кто родился южнее Тийонны, своими холопами!
Мастер Николетти, продолжил Фонтанж, мы желаем, чтоб вы обеспечили спокойствие народа, когда будет объявлено о кончине.
Нет, ответил старик. Граф слабо вздрогнул от неожиданности:
В каком это смысле нет?
Я не смогу превратить в покорное стадо население целого города.
Но разве вы не самый лучший мастер из всех?
Даже у меня есть предел возможностей, ехидно сказал Николетти. Вам понадобится два десятка таких, как я, чтобы усмирить ваш город.
К удивлению Солерна, Фонтанж не расстроился. Он поразмыслил и спросил:
А что вы можете сделать?
Если благодарные подданные начнут швырять в вас камни, то я сделаю так, чтоб они промахнулись.
Лотрейн фыркнула от смеха. Ги вдруг с удивлением понял, что не чувствует ореола принуждения, которое обычно распространял вокруг мастер, будучи не в духе.
Но ваши ведьмы должны держаться от меня подальше.
Почему?
Потому что мы взаимно нейтрализуем друг друга, сказала Лотрейн. Он не может никого принуждать в нашем присутствии.
Мастер кисло улыбнулся.
Что ж, на этом и остановимся, подытожил Фонтанж. До завтра, дамы и господа.
Погодите, сказал Солерн. Дело, по которому я и синьор Николетти
Граф скрылся в королевских покоях. Турвель схватил дознавателя за локоть и прошипел:
Какого дьявола, Солерн?! Что это все значит? Он что, рехнулся?!
Не знаю.
Но это же безумие!
Может, это приказы регента.
Тогда он идиот!
Один из офицеров кашлянул. Солерн поймал взгляд Николетти старик стоял рядом и наверняка все слышал. Но неужели, раз уж регент лишился рассудка, глава Секрета Короля не смог вправить ему мозги? Или не захотел?
***
Жан Жильбер убит в тюрьме, и в городе об этом уже знают, тихо сказал Солерн. Греналь ругнулся. Они верхом сопровождали карету ведьм до обители в Ре агенты и гвардейцы короля, всего дюжина человек. Ги был уверен, что даже ведьмам опасно передвигаться по Байоле без охраны, и упросил Турвеля выделить шесть человек. Николетти уехал домой один. Впрочем, чего ему бояться? От него и так все шарахаются
По приказу? Греналь кивнул на дворец.
Нет. Не уверен, после некоторого колебания Солерн коротко посвятил помощника в суть дела и заключил: Но даже если Николетти отшибается, и приказ исходит из дворца, нам следует найти мастера, которого наняли бунтовщики, и поживей.
Греналь покачал головой:
Нету у нас времени искать какого-то неизвестного мастера, который то ли есть, то ли черт его знает. Тут завтра с утра такое начнется, что ад вздрогнет.
Солерн надвинул капюшон поглубже. Снег перестал, и людей на улицах было довольно много они провожали карету и эскорт недобрыми взглядами. Что, если щенка убили по приказу Фонтанжа или регента? Но зачем? Как метод устрашения или шантажа бессмысленно, поскольку Луи Жильбер уже рассказал все, что знал. Разве что ради забавы Но за графом склонности к таким забавам Солерн не помнил. Сокамерники исключены Жильберов держали в одиночках. А если Жан единственный, кто с общался с мастером, если этот самый мастер так яростно блюдет свое инкогнито
Эй! раздался резкий окрик. Кто такие? Куда едете?!
За регента или за Далару?!
Солерн вскинул голову. Улицу перегородили полтора десятка человек, вооруженных палками и дубинками с гвоздями не бунтовщики, а обычная городская шваль, решившая поживиться чем может в мутной воде. Гвардейский офицер вытянул из седельной кобуры пистолет и гневно спросил:
По какому праву спрашиваете? Назовите себя!
Ги отбросил край плаща, показав им шпагу, но сказать ничего не успел из оконца на двери кареты высунулась Лотрейн и рявкнула:
Ведьмы из Ре! Прочь с дороги!
За регента или вякнул кто-то, но на него зашипели "Заткнись!", и цепь людей распалась. Пара человек уже поспешно занырнула в темные
проулки. Но остальным, видимо, придал смелости витающий в городе душок бунта.
А чо она нам сделает? выкрикнул один из нападающих, на всякий случай из-за спин товарищей. Старая шлюха якшается с регентом и монету гребет лопатой, а мы
Кто тут разговорчивый? спросил Греналь, тоже вытащив пистолет. Ну-ка выходи побеседуем.