Вот бы у Анджелы была такая сестра, думала леди Эстер, следуя за девочками, они бы играли вместе. Анджела не сидела бы одна, и не превратилась бы в маленькую взрослую к десяти годам.
В кондитерской леди Эстер еще раз убедилась, что Элли отлично умеет себя вести. Она снова была вежлива, ела правильно, легко управлялась с приборами, и разбиралась в самих пирожных. У нее были любимые - с вишневым кремом. Будь она и правда нищенкой, то вид кондитерской привел бы ее в полный восторг, и она бы впервые пробовала пирожные, облизывая ложку и вытирая рот рукавом.
Кто же ты такая... Леди Эстер рассматривала хорошенькое личико Элли. И как оказалась на церковной ступеньке?
...
-Мама, я хочу, чтобы Элли жила у нас, - Анджела сидела в постели и собиралась заснуть. За окном стояла ночь, и леди Эстер пришла пожелать ей спокойной ночи.
От просьбы дочери она растерялась.
-У нас? Но... в качестве кого?
-В качестве моей сестры, - сказала Анджела, - скажи папе, что теперь у вас две дочери.
Она легла на подушку и радостно улыбалась. Личико ее, круглое, с большими глазами, с завитками светлых волос, казалось леди Эстер ликом ангела.
-Я не думаю, что папа согласится.
Но папа легко согласился.
-Анджеле скучно в детской одной, - сказал сэр Майкл и погладил дочь по волосам, - пусть играет с девочкой. В конце концов, ты сама говоришь, что девочка хорошая и воспитанная. А я попробую про нее что-нибудь узнать.
Выяснить что-либо про Элли сэру Майклу не удалось. Когда же девочку привели в дом, он долго ее рассматривал, потом задавал ей вопросы, на которые Элли не ответила. Она говорила только о своей жизни на улице, о том, что священник разрешает ночевать ей в домике при церкви, и что она помогает убирать храм. Священник так же не знал, откуда девочка взялась. Она пришла в один прекрасный день, сказав, что идет уже много дней, и попросила дать ей работу и ночлег. Так и прижилась.
-Она так красиво улыбается, давайте назовем ее Элли Лайт, - усмехнулся сэр Майкл, и с тех пор тема Элли для него была закрыта.
Он безоговорочно включил ее в список расходов, что означало, что девочка принята в семью бывшего губернатора Ямайки, жившего на покое с семьей в портовом городе Ливерпуле.
Элли легко вошла в семью, быстро став незаменимой. Анджела была без нее, как без рук. Если Элли не было рядом, она впадала в истерику, и теперь у леди Эстер было действительно две дочери. Элли Лайт шили одежду, как у Анджелы, чтобы девочки могли вместе гулять в парке. Элли возили на те же праздники, что и Анджелу, потому что Анджела отказывалась ехать одна.
Как раньше они жили без Элли? Девочка внесла радость в жизнь семьи. Она умела все - играть на фортепиано, говорить по-французски, петь, декламировать стихи и вышивать крестиком и гладью. Она играла с Анджелой, она помогала ей учиться, она развлекала ее, если Анджеле становилось грустно. И только одно угнетало леди Эстер, души не чаявшей в Элли. Кем была эта девочка? На все вопросы она отвечала: не помню. Но леди Эстер знала, что девочка помнит все.
Элли любила ходить в гавань и смотреть на корабли. Она ходила туда два раза в неделю, и обязательно в воскресенье. Если леди Эстер не соглашалась везти ее в карете, девочка переодевалась в серое старое платье и шла сама, и никто не мог ее удержать. Поездки в гавань стали в семействе Хемилтон стали так же постоянны, как и походы к службе. Из церкви все ехали посмотреть на корабли и море, и Элли стояла, глядя на волны, будто ждала кого-то.
-Кого ты ждешь? - спрашивала леди Эстер.
Элли улыбалась ей.
-Я никого не жду, миледи. Я просто люблю море.
На шее ее была привязана серебряная монетка, которую Элли никогда не снимала, но которую прятала под одеждой, чтобы никто не видел ее. Леди Эстер видела монетку, когда Элли купалась, и спрашивала, откуда она у нее.
-Кто-то подал, - опять улыбалась Элли, - она такая необычная, мне нравится.
Монетка и правда была необычная. На ней был лик молодого человека с полными губами и странные письмена по кругу. Элли дала посмотреть ее с неохотой, но, видимо, не нашла предлога отказать.
Леди Эстер злилась. Ей хотелось оттаскать девочку за каштановые с рыжиной кудри, но та казалась так мила и наивна, что леди Эстер смягчалась. Нельзя быть несправедливой к сиротке. Возможно, она и правда ничего не помнит. Возможно, в ее жизнь случилось что-то, от чего она потеряла память.
Анджела была заинтригована не меньше матери. Она знала, что иногда по ночам Элли просыпается с криками.
-Тетушка, тетушка! - кричала Элли, подскакивая на кровати, - они убьют вас, тетушка!
Анджела бросалась будить ее, и Элли просыпалась в слезах. Кто такая тетушка Элли не помнила. Или говорила Анджеле, что не помнит.
Иногда она звала не тетушку. Она начинала говорить на странном языке, которого не знал никто. Анджела даже пыталась записать слова, но у нее не получалось. Элли говорила и смеялась, и однажды, когда Анджела разбудила ее посреди разговора, Элли, еще не совсем проснушаяся, проговорилась.
-С кем ты говорила? - спросила Анджела, поднося ей стакан воды.
Глаза Элли слипались. Она сидела в постели, нервно оглядываясь.