Русалки довольно миниатюрные и нежные существа, рученьки у них беленькие и тоненькие. Своими руками они даже ребёнка не утопят.
А вот хвосты их, что плавно извиваются под водой, на самом деле гораздо длиннее, чем люди привыкли думать. Они почти змеиных размеров, если соизмерять их длину с телами. Это необходимо для того, чтобы удержать жертву и задушить.
Пока я разглядывала морских красавиц, русалки ныли о том, что не ели уже несколько недель, рыба в заливе тухлая, приливы мелкие, а луна идёт на убыль. Суть претензии сводилась к загрязнению залива, повышению температуры воздуха и излишней ветрености. Но главное: они голодные.
Несколько минут я сидела на попе ровно и соображала, как исправить ситуацию.
Волнение воды спровоцировал ветер. Догод бог ветра переживал депрессию. Его завывания становились всё резче, неожиданнее и опасней. Это разносило мусор по округе и пугало рыбу.
Но с ним уже работает наш лучший заклинатель Давид Моисеевич Хворь. Он кого хочешь успокоит и стабилизирует. Значит, мне необходимо устранить текущие запросы страждущих: накормить и запретить мусорить отдыхающим (запрет русалкам или? Если запрет дается русалкам, то не подойдет это слово).
С новой силой всплыл вопрос: «Где достать корюшку в семь вечера в августе?»
Порылась в сервисах доставки, узнала, что экспресс-заказы в два раза дороже обычных. Но уже через час у меня на руках было три килограмма отборной замороженной корюшки, которая уже начала подтаивать и попахивать огурцами.
Русалки, весь этот час выносившие мне мозг заунывным пением, тут же замолчали и уставились на пакет с рыбой. Отвела руку в сторону, выпученные глазки собеседниц повернулись вслед за пакетом вправо. Повела в другую сторону русалки послушно переместились влево.
За спиной залаяла собака. Оглянулась: мужчина средних лет уставился на меня с открытым ртом. В глазах страх и обещание сегодня же доложить обо мне в полицию.
Ну да, видок у меня замечательный: мокрая с ног до головы, верчу над водой рыбу. Во второй руке туфля! Сама босая! Кроссовки-то в машине оставила, потому что промокли. Знала бы, что каблук отвалится, в мокрых кроссах бы пошла!
Дождалась, когда мужик с мелкой тявкалкой уйдёт, кинула в залив волосы умерших и приказала:
Клянитесь смертью вашей, что больше не станете охотиться в заливе на жителей местных. Подумала и добавила: И на неместных, ни на кого из людей.
А нам что за это? ехидно спросили из воды, подплыв ещё ближе.
Корюшку каждый месяц приносить буду.
Каждую неделю!
Раз в три недели и один килограмм.
Раз начались торги, победа моя близка!
А голоса колокольчиками звенели наперебой:
Два килограмма, но каждую неделю!
Один килограмма, но раз в месяц! не соглашалась я.
Два килограмма, но раз в две недели!
Один килограмм, но два раза в месяц!
Два килограмма, но три раза в неделю!
Два килограмма, но два раза в неделю!
Согласны! Клянёмся! хлопнули хвосты по воде, затапливая волосы умерших.
Над водой поднялся зелёный туман, принимая клятвы потусторонних созданий.
Я высыпала корюшку в воду и со спокойной душой побрела к машине. Осмотрела свою «КИА Рио», после утренней аварии ей требовался ремонт. Небольшой и несрочный, но всё равно обидный. Ведь три часа простояла в ожидании гаишников, а они меня почему-то виновной признали. Мол, «не двигалась в потоке». Да я вообще стояла. Как может стоящая на месте машина быть причиной аварии?!
«Пораньше освободишься», вспомнила обещания начальника, посмотрела на полную луну над ЗСД и задумалась.
Прокрутила разговор с русалками в голове. И поняла, что я третий раз за день окотовасилась.
***
Утречко! Отрываем щупальца от кровати, трясём филеем и ползём на тренировку! Не ленимся! Голова выше! Глаза открыты! Не отбрыкиваемся!
Да, вот такой у меня несносный будильник. Гад черноухий, а не будильник. Мягкие лапки переступили по одеялу, а невежливый баритон удивился:
Васька, я не понял, ты вставать не собираешься? Ты уже на три минуты выбиваешься из графика! А как бочкА наши лакомые жиром заплывут?!
И смартфоном меня по лбу ударил, негодник!
Успею, Феофан Валерьянович, дайте поспать в кредит.
Феофан Валерьянович очень любит, когда его называют по имени-отчеству, и обычно отстаёт, позволяя поваляться ещё немного. Но, видимо, не сегодня.
А не надо было вчера допоздна сериалы слезливые смотреть! Думаешь, я не знаю, что ты втихаря «Друзей» пересматриваешь?! И без меня!
Не повторится!
Клянёшься?
Мамой клянусь!
Смартфоном клянись.
Ну вы и зануда, Феофан Валерьянович!
Нащупала рукой что-то большое и мягкое, предположительно подушку, и запустила этим в пристающий ко мне будильник. «Этим» неожиданно оказался сам Феофан Валерьянович, который с громким, несвойственным ему мяуканьем совсем непрезентабельно отлетел в стену.
Конечно, я тут же вскочила и, теребя рюши на своей пижаме, затараторила:
Ой, извините, пожалуйста, Феофан Валерьянович!!! Я ж не специально! Не больно? Где ударились? Давайте подую!!!
Феофан Валерьянович отбился когтистой лапой, оставив на мне три глубокие царапины, и злобно зашипел.
Шёрстка у Феофана мягкая, нежная, так и тянет зарыться в неё руками и пожмакать. Но, к сожалению, нельзя. Феофану Валерьяновичу больше трёхсот лет. Он мне в прапрадедушки годится. Да и безнравственно это как-то лапать домового.