Он не держит, как палач. Он держит, как владелец.
Ты можешь кричать, Белла. Можешь злиться, спорить. Его губы скользят ближе к виску. Но ты всё видишь сама. Это порядок. Это стая.
Это дикость, шепчу.
Это мы, отвечает он. Ты просто давно оторвана. Но волчица помнит.
Моя грудь тяжело поднимается. Плечи дрожат. Я не боюсь я закипаю. И оттого, что он прав. И оттого, что не могу развернуться и ударить, уйти, закричать.
Потому что что-то в этом всё равно чувствуется правильно.
Он отступает на шаг, но не отпускает запястье.
Не пытайся сбежать, Белла. Здесь всё возвращается на круги. Даже ты. Особенно ты.
И взгляд его как приговор.
В ринге Рой уже валялся в пыли. Тяжело
дышал, кровь капала на песок, но даже это не приковывало к себе внимания так, как рука Райана на моем запястье.
Стая молчала.
Каждое дыхание, каждый взгляд тянулся к нам. Словно весь круг затаился в ожидании.
И Райан не заставил ждать.
Он повернул меня к себе. Не резко уверенно. В его взгляде не было вопроса. Только решение. Принятое за нас обоих. Волчица внутри застыла. Не в страхе в предчувствии.
Он склонился ближе. Пахло хвоей, кожей, жаром, властью.
Все смотрят, прошептал он, и в голосе не было тепла. Пусть знают, к кому ты принадлежишь.
Он поцеловал жадно, властно, будто ставил клеймо. Это был не порыв, не страсть это была метка, акт силы, сделанный на глазах у всей стаи.
И внутри что-то вспыхнуло: волчица поднялась сразу, без страха, без вопросов зная, кто теперь её альфа.
Глава 9
РайнОтпусти меня, выдыхает она.
Голос низкий, уверенный, но в нём слышится не сила попытка сохранить лицо и вернуть контроль, которого у неё уже нет.
Я держу её спокойно, без нажима, но достаточно, чтобы напомнить: я рядом, я не выбор, я власть. Не щенок, которого можно обмануть, а альфа, за которым всегда идёт стая. И когда всё сказано без слов отпускаю.
Не делай так больше, тихо, но с нажимом, будто хочет укусить не испугалась, а бросила вызов, злой, упрямый, настоящий.
Мне всё больше хочется внушить ей одно: таких, как она, не выпускают из виду за ними охотятся.
Запомни, Белла, произношу тихо, но с нажимом, глядя прямо в глаза. Я могу поставить на место любого, и ты не исключение.
Она не отвечает, только смотрит молча, сдержанно, с тем самым взглядом, который делает её другой, особенной.
Она добилась своего выдернула мою реакцию наружу, как занозу. Стая увидела, кто здесь альфа. Этого пока достаточно. Для всех. Даже для неё.
В кабинете порядок, как и всегда: ровные стопки, сверкающее стекло, письма с Севера. Но внутри всё гудит. Поскольку в этом порядке её нет, всё оказывается напрасным.
Стук в дверь. Спокойный, выверенный. Даже не нужно поднимать голову знаю, кто это.
Брендон входит бесшумно, как всегда. Папка в руке, взгляд скользит мимо. Не смотрит на меня. Не смотрит на бумаги. Смотрит в окно, будто там что-то, что поможет понять меня лучше, чем я сам.
Слышал, Рою досталось, произносит сдержанно. Будто невзначай.
Я неторопливо беру папку. Открываю её, пролистываю и нахожу знакомые заголовки. Всё под контролем. Бумаги остаются спокойными, в отличие от напряжения между нами.
По делу, отзываюсь коротко.
Он молчит, но не уходит. Стоит, ждёт.
А ты не перегибаешь? звучит тихо, будто не вслух, а шепотом. Мягко, почти по-дружески. С осторожностью.
Я поднимаю взгляд. Вдох и весь хищник во мне смотрит через глаза.
Я не играю в доброго. Я альфа. И если кто-то не понял, я покажу. Один раз. Чтобы больше не спрашивали.
Паники нет, только тишина внутри. Внешне он спокоен, но в глазах проступает тень, чуть глубже, чем обычно. Сомнение? Это понимание, и, возможно, появилось уважение, которого раньше не было.
Я видел, говорит после паузы. Голос ровный, но без прежней уверенности. Но
Я поднимаю глаза. Не повышаю голос, не встаю. Просто смотрю.
Она моя пара, произношу тихо, словно это неоспоримый факт, который не подлежит обжалованию. И если кто-то к ней прикоснется хоть пальцем, хоть взглядом, он пойдёт в пыль. Не имеет значения, кто он. Независимо от его ранга, клана. Правила предельно ясны. Она принадлежит мне, и это неоспоримо.
Брендон не спорит. Не кивает. Просто замирает у стола с папкой в руках и взглядом, намеренно не встречающимся с моим. Молчит.
Работай, бросаю, опуская глаза обратно в бумаги.
Запаха Беллы. Он всё ещё в лёгких, в памяти, в звере под кожей.
Брендон отступает назад. Делает это медленно и аккуратно, словно опасаясь нарушить хрупкое равновесие или разбудить нечто большее, чем уже потревожено.
В этот момент дверь беззвучно распахивается. Никто не стучит, не ждёт, не спрашивает разрешения.
Говорят, ты сегодня особенно жёсткий, звучит знакомый голос. Тягучий, с лёгкой усмешкой.
Селена. Конечно. Кто же ещё.
Брендон выпрямляется, но она уже в кабинете, как будто у себя дома. Уверенно шагает, каблуки щелкают по паркету. Аромат тяжёлый, сладко-пряный : мед, мускус и горький сандал, тянущийся за ней шлейфом слишком личной ночи.
Селена, ты забыла постучаться, бросает бета, даже не оборачиваясь от окна. Голос сухой, почти равнодушный,
но с нажимом.
Она медлит на пороге всего полсекунды, а потом всё-таки заходит, будто забыла, кто здесь бета, а кто просто омега с амбициями.