И приготовился умереть. Потому что возникло ощущение, что на меня положили бетонную плиту сдаться и сдохнуть. Но если всё равно сдохнуть, так лучше умереть! Умереть не сдавшись, не прогнувшись.
Если всё равно погибать, то я предпочитаю с гордо поднятой головой.
Тяжело было не то что стоять, тяжело было дышать, но я упёрся. Я прижимал к себе котёнка его мне было жалко. Понятно, что меня сейчас раздавят, как букашку, уничтожат на веки вечные! Но может, его пощадят? Ведь не убьют же они и беззащитного малыша тоже? Не звери же?..
Котёнок ласково тарахтел у меня в руках, и это, как ни странно, отвлекало и давало мне силы, хотя дышать я мог через раз, да и то с большим трудом.
Я стоял и молча буравил взглядом мужика.
И вдруг мужик снова расхохотался, и я смог вздохнуть.
Напряжение спало, и он сказал уже мягче:
И всё же убери! Не гоже плеваться в помещении.
И сразу давление исчезло, как будто и не было.
Я посмотрел вокруг, чем можно вытереть. Ни тряпок, ни салфеток не было. Я сунул руку в карман и достал платочек. Мама всегда мне клала в карман платочек.
Мама Но плеваться в помещении действительно не годилось.
Да, парень, спутал ты мне планы, сказал мужик. Ну что ж, ты мне нравишься. Давай знакомиться что ли? Как тебя зовут?
Я не девка, чтобы нравиться, огрызнулся я.
А я и не клеюсь, усмехнулся мужик. Я Григорий Ефимович. Я тут хозяин.
Он всё так же сидел за столом, а я всё так же стоял перед ним. Думал сесть на пол, но мне показалось, что так я проявлю слабость, мол, ноги не держат. А выглядеть слабым мне сейчас совсем не хотелось. Поэтому я вскинул подбородок и нагло глядя на Григория Ефимовича, представился:
Влад. Джеймс Влад, И добавил: А кто я тут не знаю. Пленник?
Это мы посмотрим, сказал Григорий Ефимович. Это от тебя будет зависеть.
А что. Есть варианты?
Мне на самом деле стало интересно, есть ли варианты и что всё это значит. И ещё стало понятно, что прямо сейчас меня убивать не будут.
Варианты всегда есть, Григорий Ефимович усмехнулся. Но сейчас уже четвёртый час ночи. Надо поспать. Могу оставить тебя тут, а могу, если не будешь дурить, отвести в комнату, где есть кровать.
А просто отпустить можете? спросил я без всякой, впрочем, надежды.
Нет, подтвердил мои опасения Григорий Ефимович. И если попробуешь сбежать, накажу. Использую так, как сразу хотел.
От этой угрозы у меня мурашки по спине побежали. Я вспомнил тех парней и девиц, как они шагали в подвал, и мне стало не по себе. Мне в подвал совсем не хотелось! Не хотелось и оставаться тут. Но и согласиться на кровать означало согласиться на договор не делать попыток сбежать. А дать такого слова я не мог.
Григорий Ефимович всё понял. Он поднялся и направился к двери. У двери
остановился и сказал:
Сейчас скажу, чтобы принесли топчан и ведро.
И вышел. Свет оставил включенным.
Я постоял ещё немного, порассматривал стены, цепи, стол со стулом. Угол с цепями меня, естественно, не привлекал. Стул, на котором сидел Григорий Ефимович, как ни странно, вызывал те же чувства, что и цепи. Торчать посреди комнаты как-то тоже не то. И куда притулиться?
Щёлкнул замок, и Женя, тот парень, который приволок меня сюда, занёс ведро и поставил его у входа.
Выносить за собой будешь сам! сказал он и вышел.
Через несколько минут снова зашёл. Принёс туристический каремат и спальник. Бросил всё это мне под ноги. А ещё литровую бутылочку с водой. И утопал. Дверь замкнуть не забыл, гад.
Я вздохнул и снова огляделся.
Тут котёнок выскочил из моих рук и прямым ходом направился к стенке, сел там и начал вылизываться.
Я воспринял это как знак и отправился к нему с карематом и спальником. Расстелил, сел. Покрутил в руках бутылочку и пить хотелось, и как-то стрёмно пить из рук таких людей, вдруг что подмешали в воду.
Но бутылочка ещё не открывалась, так что, щелчок крышки порадовал меня.
Первым делом я плеснул воды в ладонь и дал котёнку.
Конечно, лучше бы тебе молочка, брат, но у меня только вода, прости.
Пока котёнок лакал воду из моей ладони, я подумал, что надо бы ему дать имя. А то как-то
Как бы тебя назвать? спросил я у него, но котёнок лакал водичку и не обращал на меня никакого внимания, мол, называй меня как хочешь, только заботься обо мне. Дымок? размышлял я. Банально. Демон слишком громко. Дружок по-собачьи, а ты всё-таки котик.
Котёнок попил и залез на спальник, начал укладываться спать.
Я тоже попил воды, потом сходил к ведру. Свет выключать не стал, вернулся к каремату, разулся, залез в спальник, устроил малыша, чтобы ему было теплее. Не хватало телефона, хотелось посёрфить что там в мире и в соцсетях, послушать, наконец, песни «Лучезарной дельты», на концерт которой мы с Ариком сходили, а толком не послушали, но телефона у меня теперь не было, его у меня отобрали, я даже включить его не успел.
Котик снова начал тарахтеть под боком. Я погладил его и решил назвать Дёмой. Не знаю почему. Просто имя пришло в голову и показалось подходящим.
Потом я устроился поудобнее. Укрылся, оставив котёнку щель для дыхания. Но спать я не собирался. Нужно было всё обдумать и что-то решить.