С этими словами Филип резко развернул кресло и покатился куда-то вглубь дома. Я не поняла, куда именно, потому что его силуэт в инвалидном кресле почти сразу расплылся перед глазами от навернувшихся слез. И это было неудивительно. Еще никто и никогда не делал подобных жестов в мой адрес.
Ну-ну, голубушка, вернул меня в реальность увещевающий голос адвоката, не стоит плакать. Если Филип Александрович распорядился, сделаем в лучшем виде. Или вам жаль вашего бывшего супруга? заглянул мне в глаза дядька, крепко цепляя неожиданно сильными пальцами за локоть.
Я помотала головой, одновременно отвечая на вопрос и пытаясь разогнать снова подступившие к горлу слезы. А потом добавила прерывистым шепотом, заметив настороженный, непонимающий взгляд адвоката:
Не жаль! Просто За меня еще никто и никогда не заступался вот так, с риском для себя! А Филип Александрович, запнувшись, добавила я отчество нанимателя, сегодня защитил от бывшего и его любовницы! А теперь оплачивает ваши, наверняка недешевые услуги
Адвокат оттаял и усмехнулся в усы, хватка пальцев на моем локте стала мягче:
Филип Александрович рыцарь. Такие давно уже не рождаются. Идемте, милочка, побеседуем с вами и подумаем, с какой стороны будет лучше взяться за это дело. Обещаю: зло будет наказано.
Глава 2-2
Юрий Карлович расспрашивал аккуратно. Но менее неприятно от этого не становилось. Как будто в том, что Глеб постоянно просил меня принимать противозачаточное, была именно моя вина. А между тем именно супруг постоянно твердил, что дети сейчас не ко времени. Постоянно находились веские и уважительные причины. То нужно пожить для себя, а то потом за пеленками будет некогда. То сложное материальное положение, «а ведь на ребенка нужна просто прорва денег, чтобы достойно поставить его на ноги». То потом Глеб начинал свое дело и просил повременить с ребенком, потому что он очень уставал и ему нужно было, чтобы, когда он вернется домой, в квартире было тихо, приготовлена еда, выстираны и выглажены его рубашки. Чтобы мое время было занято им, моим мужем, а не орущим младенцем.
Тогда все это казалось правильным, и я соглашалась. Теперь же до меня вдруг дошло, насколько эгоистичным был мой бывший муж. Рассказывая все это, я вдруг осознала, что, даже когда фирма Глеба твердо встала на ноги и начала приносить хороший доход, а Глеб уже не так напряженно работал, скинув часть обязанностей на подчиненных, я все равно, наверное, по инерции, продолжала принимать пилюли
Не расстраивайтесь так, голубушка, участливо похлопал меня по руке юрист, заметив, что у меня на ресницах повисли слезы. Все, что ни делается, к лучшему. Представьте себе ту же ситуацию, что мы с вами сейчас обсуждаем, но добавьте к ней малыша. Или двух. Насколько вам было бы с детьми сейчас сложнее. А так разведетесь, подлечите нервы, найдете себе хорошего, достойного мужчину, выйдете за него и нарожаете столько, сколь захотите! Все в ваших руках.
Я улыбнулась сквозь слезы, чувствуя себя жалкой дурочкой. И мы продолжили обсуждение, перейдя непосредственно к тому, как я продавала после маминой смерти квартиру, как отдавала Глебу деньги, как он дарил мне подарки. Самым неприятным во всем этом оказалась необходимость доказывать, что я не украла браслет, а забрала то, что принадлежало мне по праву. И в этом, к счастью, мне неожиданно помогла дурацкая привычка выкладывать все в соцсети. Я вспомнила, что на годовщину свадьбы, когда Глеб подарил мне этот браслет, велась видеосъемка, а самые волнующие кусочки ее я выложила на своей страничке. Порылась есть!
Юрист, изучив видеозапись, удовлетворенно хмыкнул в усы: дата заливки ролика была самым лучшим аргументом: девять лет назад. То есть, о монтаже и речи быть не могло. Зато там было хорошо видно и слышно, как и что дарит мне муженек.
Теперь ни ваш супруг, ни присутствовавшие тогда
на мероприятии свидетели не отвертятся, подытожил Юрий Карлович.
С юристом мы расстались ближе к вечеру. Когда все сроки обеда давным-давно прошли. Проводив его до калитки, я неожиданно осознала, что живот у меня буквально прилип к позвоночнику: волнуясь перед предстоящим собеседованием, я практически ничего не ела с утра. Потом был поход за вещами и разборки с пассией Глеба, потом курьеры и адвокат. Так и вышло, что я прожила почти целый день на крошечном кусочке хлеба с маслом.
В дом я возвращалась, прикидывая по дороге, что можно приготовить по-быстрому и уместно ли будет позвать Филипа разделить со мной ужин. Ведь он, скорее всего, из-за своей болезни должен придерживаться какой-то определенной диеты
Второй мучивший меня вопрос отпал сам собой и очень быстро. Когда я толкнула входную дверь и вошла в дом, то сразу же встретилась взглядом с нечеловечески-зелеными глазами своего работодателя.
Как прошла беседа? нейтрально поинтересовался Филип, изучая меня. Будто искал на мне какой-то тайный знак.
Я снова поразилась тому, насколько яркие, непривычно-зеленые у него глаза. И сразу же отмахнулась от этой мысли. Филип явно богат и явно имеет право развлекаться всеми доступными ему способами.