Оставшиеся в живых жители, старики, женщины и дети, были выгнаны из простреленных юрт, после чего там и в крытых загонах для четвероногого молодняка начался тщательный обыск.
Десяток полумертвых белых рабов, а также несколько винтовок из числа пропавших при налёте на Покровск указали на причину отчаянного сопротивления, ведь не зря
я, при каждом удобном случае орал, что это злодеяние не останется безнаказанным.
Подкормив освобождённых рабов, которые с наступлением холодов, хозяева переводили на очень строгую диету, я выделил сопровождение в два отделения стрелков, велел бывшим рабам организовать переход остатков кочевого рода в сторону Покровска, где их ждал период ассимиляции. Дети отправлялись в подобие интерната, шефство над которым взяла на себя Гюлер, где им давали начальное образование, у мальчиков с военным уклоном, у девочек к домоводству. Взрослые члены клана пока поставят свои юрты возле Покровска, а весной мы с ними разберемся. Захотят работать работой за плату я им обеспечу, а стаду, по большому счету, какая разница, где бродить по заснеженным полям, извлекая из-под снега пожухшую траву. Так как возле Покровска такая-же степь, что и везде. Командиру конвоя я дал команду охранять в движении и на стоянках только себя, раненых, что были отправлены с конвоем, бывших рабов и скотину, местные жители меня не интересовали. Если кто-то из степняков захочет обрести свободу и ночью сбежит милости просим, холод, бескормица и волки сделают остаток их жизни яркой, но очень короткой.
В двух других стойбищах сопротивления нам не оказали, несмотря на наличие на стоянке и рабов и казенного оружия, поэтому, после обыска, я устроил великокняжеский приём для местных старейшин в самой большой юрте стойбища.
Уважаемые. начал я, дождавшись, когда десяток собранных мужчин усядутся на кошмы, напротив меня: Рядом со мной сидит моя любимая жена, великая княгиня Гюлер, дочь хана Бакра. Это она уговорила меня оставить вам ваши никчемные жизни, хотя все вы обрекли себя на смерть, участвуя летом в нападении на моё княжество. Я решил подарить ваши жизни моей супруге и хочу дать вам возможность начать наши отношения с чистого листа.
Я поднял над головой чистый лист пергамента и продолжил:
Здесь мы запишем ваши обязанности, как подвластного мне рода, и вы все подпишите и принесете, именем предков, клятвы верности, после этого я уйду, взяв только то, что принадлежит мне. Если кто-то хочет уйти из вашего рода и жить в городе, таких людей я тоже возьму, с собой, дам этим людям службу или работу по силам, с достойной оплатой, а также жилье. Вы же будете жить как жили, но запомните за нападение на мою землю, мое имущество или моих людей наказание только одно и это смерть. Если надо, я буду гнать отступников или предателей до самого океана, до тех пор, пока не умрет последний из рода отступника. В середине месяца цветень я буду ждать ваши конные отряды на месте стоянки бывшего рода кикитов, что имели глупость не внемлет моим словам о мире и напасть на меня. Оттуда мы пойдем в поход. Но, я милостивый правитель и если вашему роду будет угрожать опасность, вы можете послать ко мне гонцов за помощью, и она будет оказана. Ну, а теперь тот, кого это не устраивает, может выйти из юрты и убираться отсюда с тем имуществом, что он сможет унести на своих плечах. Решайте, уважаемые, время дорого. Вижу, что никто не хочет отвергнуть моё предложение? Прекрасно.
После того, как под текстом на русском языке племенные старшины поставили свои отпечатки больших пальцев, я дал команду бойцам собираться в обратный путь, чему местные были весьма рады.
Несмотря на усталость, которая, как кажется, поселилась в организме навсегда, лыжи в сторону дома скользили гораздо быстрее, и груз снаряжения, давивший на плечи, уже не так придавливал к земле моих лыжников. Если бы не бывшие рабы, которых, по причине слабости и недокорма, приходилось вести на салазках, обратный путь превратился бы в приятную прогулку, организмы бойцов адаптировались к долгим переходам. А на промежуточной базе нас ждал приятный сюрприз три десятка саней, на которых с комфортом разместились все мои бойцы и бывшие пленные. А в Покровске нас ждал еще один сюрприз.
Я уже предвкушал помывку в большой медной ванне, куда я запущу много-много обжигающего кипятка, чтобы изгнать из костей, засевший там, прямо в костном мозгу стынь зимней степи, когда на доклад явился начальник контрразведки.
Олег Александрович, с прибытием. Разрешите доложить британского шпиона поймали.
Глаза подпоручика Бородаева под стеклышками пенсне блестели, с трудом, скрываемым, торжеством, а обтянутая мундирным сукном грудь так и просила повесить на нее орден.
Неожиданно. я жестом пригласил контрразведчика сесть, а сам постарался незаметно надеть под столом уже сброшенные с ног валенки, так как запах несвежих портянок, даже магически обрабатываемых, мог свести с ума любого.
Докладывайте.
Ваша светлость, позавчера в торговом центре датчики сработали на молодого человека в партикулярном
платье, как на мага. Наши сотрудники предложили ему пройти в специальный зал для лиц, обладающих магическими способностями, на что он, после некоторого колебания, согласился. Так как его поведение не было похоже на привычки наших, российских дворян. мужчина был взят под скрытое наблюдение. Мой агент заметил, что молодой человек, купив в торговом зале фунт копченого судака, зашел за холодный склад, откуда вышел через некоторое время, изменив одежду и частично внешность темные усы сменились на светлую бороду, шуба его оказалась двухсторонняя, с одной стороны мех лисы, с другой волчий, да и шапка из «финки» превратилась в малахай. Человек, смешавшись с толпой покупателей, сел в вечерний поезд, уходивший в Покровск В общем, о его приезде мы были предупреждены по телеграфу и на выходе из вагона мы его взяли. Заклинание он скастовать не успел, больно дружно ребята навалились, но успел выхватить стилет и двух агентов сумел порезать. Но тут мои ребята смогли надеть на него антимагические браслеты и обезоружить.