Да слышал, слышал, кивнул моряк. Сатир вас знает, может, и правду говорят. Уж больно вы живучие, подлецы, все вам с рук сходит.
Алкидий и Фемистоклюс довольно переглянулись.
А небо тем временем уже темнело, и это говорило о том, что Гелиос проходит на своей огненной колеснице последний рубеж, постепенно спускаясь по хрустальным рельсам к морю.
Ну вот она, платформа эта, сказал Фиод, указывая на покачивавшуюся на волнах не то доску, не то плот.
Рядом с платформой на воде болталась привязанная цепью к деревянному колышку небольшая изящная лодка, украшенная золотом.
Прямо с неба в плавучую доску упирались две терявшиеся в облаках хрустальные колеи, по которым и ходила колесница Гелиоса.
Подплыть ближе не могу. Фиод сочувственно развел руками. Уж больно гребцы у меня суеверные, боятся они этого места, рассказывают, будто, когда Гелиос на платформу опускается, вода вокруг вскипает.
А как же акулы? спросил Алкидий, опасливо заглядывая за борт корабля.
А что акулы? удивился моряк. Брюхом кверху вареные плавают.
Алкидий повернулся к рыжебородому приятелю:
И как же мы дальше?
Как дальше? переспросил Фемистоклюс. Конечно же вплавь.
ЧТО?!! Там ведь акулы?
Не бойся, друг. Фемистоклюс похлопал приятеля по плечу. Акул бояться на Олимп не ходить.
Алкидий недоуменно посмотрел на товарища уж не тронулся ли умом Фемистоклюс?
Все в порядке, хохотнул Фиод. Фемистоклюс шутит. Конечно же я одолжу вам лодку.
Лодка была славная, прочная, хорошо просмоленная. Погрузившись в нее и попрощавшись с Фиодом, друзья не спеша погребли к платформе.
И где же мы здесь спрячемся? продолжал недоумевать Алкидий. Ведь Гелиос нас непременно заметит.
А вон видишь деревянный выступ рядом с колеей? указал Фемистоклюс. Ну, что-то вроде надстройки, видимо, она служит вместо ступенек.
Алкидий кивнул:
Вот там мы вместе с лодкой и спрячемся.
Сказано сделано.
Едва друзья спрятались, как небо над морем потемнело, а деревянная платформа на воде завибрировала. Хрустальные колеи покраснели, повеяло жаром.
Едет, прошептал Фемистоклюс. Смотри мне, давай без суеверных глупостей.
Бледный Алкидий неуверенно кивнул.
Огненная повозка бога солнца тем временем продолжала свой спуск. Вскоре стало возможным расслышать не только гудение вибрировавших хрустальных рельсов, но и гневные ругательства самого Гелиоса.
Да чтоб тебя! ревел бог солнца. Проклятая развалюха, никчемное старье.
Когда колесница Гелиоса, исходя жаром, остановилась наконец на платформе, стало ясно, почему бог солнца так неистово ругался.
Правый рукав его золотой накидки горел.
Сбросив с себя накидку, Гелиос выпрыгнул из повозки, держа в руках большое медное ведро. Проворно подбежав к краю платформы, он опустил ведро в воду, а затем, вернувшись, вылил содержимое медной емкости на свою колесницу.
Колесница зашипела.
В небо повалил столб густого пара.
Фух! Гелиос с облегчением вытер рукой взмокший лоб. Еще одно такое приземление, и Зевсу придется искать другого бога солнца.
Зашвырнув ведро в остывающую повозку, Гелиос еще с минуту крыл матом ненавистное изделие Гефеста, после чего, забравшись в лодку, поплыл на восток, где располагался его прекрасный дворец. Лодка при этом двигалась сама по себе, с жужжанием выбрасывая из-под дна струю шипящей
воды.
Тоже, видимо, изобретение божественного кузнеца Гефеста, хмыкнул в укрытии Фемистоклюс.
Колесница, хоть она и называлась колесницей, на самом деле таковой не являлась.
Во-первых, у нее не было коней, но оно и понятно, зачем они были нужны, если повозка сама двигалась по проложенным в небе прозрачным рельсам.
Во-вторых, своей формой колесница сильно отличалась от известного прототипа, на котором сражались (то есть по бабам ездили. Авт.) смертные герои.
Ее борта были красиво инкрустированы золотом, а вместо колес имелись странные, из непонятного блестящего металла зубчатые шестерни.
Под самым дном колесницы была прикреплена некая прозрачная сфера, излучавшая мягкий желтый свет.
Время от времени в глубине этой сферы пробегали маленькие молнии и голубые искорки непонятного происхождения.
Колесница медленно остывала.
Отряхнув одежду, Фемистоклюс подошел к повозке бога солнца ближе и заметил на ее бортах мигающие зеленым огоньки.
Что бы это могло означать? вслух подумал он. (Вот же дурак, даром что грек древний. Авт.)
Выбравшийся из ненадежного укрытия вслед за другом Алкидий осторожно приблизился к Фемистоклюсу, став на всякий случай у него за спиной.
Она что, живая? опасливо спросил он.
Не мели ерунды, отмахнулся Фемистоклюс, пощипывая рыжую бороденку. Что значит зеленый цвет? вслух продолжал рассуждать грек. Зелеными бывают неспелые яблоки и мертвые эфиопы, значит ли это, что повозка пока не готова отправиться в обратный путь?
Возможно, она остывает, тихо проговорил Алкидий.
Точно. Фемистоклюс поднял вверх указательный палец. Ты прав, мой проницательный друг.
Занятые изучением удивительной колесницы Гелиоса, друзья и не заметили, что вокруг уже давно царит ночь.
Светящаяся сфера под дном повозки бога солнца медленно тускнела. Зеленые огни на бортах стали мигать все реже, и вот уже вместо них засияли красные треугольники, пульсируя и наливаясь ярким светом.