Тебе ж на роду написано сапером быть! убеждал Архип. И отец у тебя с дорогами всю жизнь мается, и сам ты близ дороги вырос Одно слово сапер и сапер!
Волнующие рассказы Шмеля, задорная убежденность Архипа и естественное нежелание разлучаться с хорошими товарищами все это сыграло свою роль.
Друзей выписывали. Попросился на выписку и я. В части 9-й стрелковой дивизии как раз набирали саперов. Хоть рана еще и не зажила, я отказался от отпуска. Царькова, Пчелкина и меня зачислили в 27-ю отдельную саперную роту.
Так началась моя служба в инженерных войсках Красной Армии. Служба, которая определила всю мою дальнейшую жизнь.
НЕОЖИДАННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
Свирепые ветры продували Арабатскую стрелку. Слева Азовское, справа Гнилое море. Ни построек, ни топлива. Сто двадцать километров мы прошли, разводя костры из выброшенных на берег водорослей и обломков деревьев. Рассчитывали каждый глоток воды. И наконец схватились с врагом
Участь врангелевцев известна.
В Крыму нас бросили в Керчь очищать катакомбы от последних белых банд.
А из Керчи по льду пролива в стылом январе на Кубань.
А с Кубани в Махачкалу.
А оттуда через Баку в Грузию
Менялись участки фронтов, менялась погода, менялись люди вокруг, но одно не менялось родная дивизия, родная рота.
Я ни разу не пожалел, что послушал друзей и пошел в инженерные части.
Приходилось трудно, круто, горько. Но ведь что бы там ни случалось, а мы шли вперед. Мы побеждали!..
Ранней весной 1921 года наша 9-я стрелковая дивизия последний раз вышла к Черному морю в Батум. Красная Армия спасла Грузию от закабаления.
В июне 1921 года мы все еще стояли в Батуме. Армия сокращалась. Мне предоставлялся выбор демобилизация или учеба в военном училище. Я не раздумывал. Жизни вне армии я уже не представлял. Что может быть почетнее и важнее, чем служба народу с оружием в руках, пока социалистическому Отечеству грозят бесчисленные враги?!
Попросил направить на учебу. Получил рекомендации, характеристики и вскоре выехал в Москву, в Главное управление военно-учебных заведений.
Для молодости и тысяча верст ближний конец. Пользуясь тем, что Пне разрешили заехать к отцу в деревню, я махнул на Кубань, к старым дружкам по фронту.
Погостил. Время промчалось незаметно. Пора и дальше.
Но как? По тогдашним дорогам добраться в Москву было ой как трудно!
Рассудил, что лучше всего ехать через Краснодар.
Туда и прибыл одним прекрасным летним днем, сидя на буфере между двумя битком набитыми вагонами. Переполненный поезд стали «приводить в норму». Сотрудники железнодорожной ЧК немедленно сняли меня со «спального» места.
Вы, товарищ, заехали далеконько
в сторону В документах указан другой маршрут. Зайдите в комендатуру. Разберемся.
В комендатуре скопилось больше двух десятков военнослужащих. У многих, как и у меня, отобрали проездные документы.
Сижу жду. Раздумываю, что со мной сделают. И вдруг слышу прибыл вагон командующего Северо-Кавказским военным округом Ворошилова.
Прежде чем успел толком что-либо обдумать, ноги уже понесли меня по путям.
Никогда раньше я не встречал Ворошилова, но слышал о нем много, особенно когда нашу 9-ю стрелковую дивизию придавали Первой Конной. Почему-то решил: Ворошилов все поймет и в обиду не даст.
Я даже не допускал мысли, что меня Могут не пропустить к нему. Твердо верил: пропустят. Вместе ведь воевали против Деникина.
И пропустили
Командующий округом выслушал мой сбивчивый рассказ, просмотрел сохранившиеся у меня рекомендации, посмеялся, придвинул к себе блокнот и тут же написал в комендатуру ЧК, чтобы меня освободили.
В тот же день мне удалось выехать из Краснодара..
Навестив родных, я отправился наконец в столицу.
Много довелось впоследствии читать о Москве двадцать первого года. Какими только эпитетами не награждали ее наши недруги! И темная, и оголтелая, и одичавшая!..
Москва и впрямь была грязновата. Некоторые бульвары днем походили на толкучку, а ночью на пустырь. Вместо магазинов всюду были распределители, где неизвестно что и когда распределяли. В городе горели лишь немногие керосиновые фонари. Чекисты вылавливал# бандитов. По скверам бродили в отрепье беспризорники; На Сухаревке шла меновая торговля, то и дело слышался вопль: «Держи вора!»
Иным москвичам, выбитым из уютного быта многокомнатных квартир и особнячков, такие картины наверняка представлялись неким преддверием страшного суда. Но другое, совсем другое впечатление произвел город на меня и моих товарищей. В наших сердцах жили самые светлые надежды, и все вокруг вовсе не казалось тогда мрачным.
Рано утром мы видели спешивших на заводы и в учреждения людей, переполненные трамваи
Мы не только верили, а знали: всякие напасти явление временное. Порукою тому древние стены Кремля, за которыми работает Владимир Ильич Ленин.
И конечно, прежде чем пойти в ГУВУЗ, мы постояли на Красной площади, послушали бой курантов, недавно начавших играть «Интернационал»
Разговор в ГУВУЗе оказался коротким. Взяли наши командировочные, рекомендации, аттестаты, выдали паек и спустя неделю отправили в Одессу держать экзамены в военно-инженерное училище.