Дядюшки говорят о племянниках
Присутствовало и третье лицо советник бизнесмена, специалист по промышленному шпионажу, давно научившийся за хорошие деньги уметь держать язык за зубами. Впрочем, в разговоре он почти не участвовал. Инструкции, отпечатанные на тонкой бумаге, которые лежали у него в портфеле, он должен будет изложить не здесь, и не старожилу, а некоему другому, с кем еще предстояло встретиться.
За неширокими зашторенными окнами текла неторопливая,
размеренная жизнь, похожая очень на ту, какой живут обычные провинциальные североамериканские города. Только непривычно много на улице военных и мало автомобилей не очень-то покатаешься по этим льдам и торосам на шикарных кадиллаках и фордах! А в остальном все то же неоновый свет реклам, в центре здания полиции, банка, магазинов... Правда, слишком уж прохладная для весны погода. А больше, кажется, ничего примечательного.
Если же свернуть где-нибудь за угол и пройти несколько шагов в сторону от центра картина открывается шокирующая: жалкие лачуги эскимосов, сбитые из фанерных ящиков...
Старожил говорил нью-йоркцу:
Могу считать, что интересующая вас операция исключает малейший риск. Первый из «племянников» бежит от полиции на его совести такие делишки, что ему всегда гарантировано местечко за решеткой.
Гангстер? морщится тучный бизнесмен, недолюбливающий подобную категорию американских граждан.
Мелкий воришка. А самая последняя его шалость с законом разбой, учиненный в эскимосском поселке...
Гость удовлетворенно кивнул, приглашая продолжать.
Старший племянник с богатым досье. Вы уже знакомились с ним, не правда ли?
«Фальшивомонетчик», произнес гость и снова умолк.
В случае необходимости мы поможем восстановить некоторые полустершиеся пятнышки в его биографии. В частности, например, ту историю на эсминце с подделкой векселей...
Толстяк, оживляясь, заерзал. Видно, то была очень занимательная история, она ему чем-то запомнилась особо из всех содержащихся в «богатом» досье.
Возможно, мы подскажем Интерполу, продолжает старожил. Итак, оба беглеца спасаются от правосудия. «Фальшивомонетчик» стряпает документы. Подкупают пилота, который позднее исчезает, с ним все ясно.
Куда же он исчезает? потребовал уточнений гость.
Парень мечтает о собственном домике на Мичигане. А радист, штурман проверенные ребята.
Американец снова кивнул.
Вот вкратце и все, подвел черту старожил. Если вас что-то беспокоит с удовольствием развею ваши сомнения, и он выжидательно глядит на бизнесмена.
Тот пыхнул сигаретой, осторожно опустил ноги со стола.
Верно, у вас было много хлопот с этим?
Старожил как будто смутился похвалой. Произнес проникновенно:
Думаю, ваше доверие и ваши деньги не пропадут даром...
Да, да, дорогой друг, вы заслуживаете признательности. После переброски получите первую половину суммы. В случае успеха вторую, и еще четверть в виде вознаграждения от заинтересованных лиц.
Благодарю вас, мистер Сиптэн, в полупоклоне приподнялся в кресле старожил.
Как протекает подготовка?
Все окей! Уже семь месяцев они в изоляции. Видят их лишь два инструктора, присланных вами. По субботам на часик приглашаю девиц. А в общем, выдерживаем, как поросят перед забоем.
В свою очередь могу заверить, что ваша собственная причастность к этому никакими неприятностями не чревата. С нужным ведомством есть контакт они сохранят совершенное равнодушие к нашему предприятию. Разработаны нами два варианта возвращения путешествующих племянников. Инструкции будут даны моим спутником, кончиком сигары Сиптэн указал на молчаливого секретаря, в день отправки.
Наступила пауза. Толстяк откинулся в кресле, обвел взглядом кабинет.
Ну, теперь, я думаю, официальная часть закончена. Вы вселили в меня уверенность в исходе эксперимента. Я вам благодарен. И если вы со мной согласны, позволительно по доброй традиции закрепить наш союз глотком чего-нибудь...
Старожил поднялся, из вделанного в стену выдвижного бара взял три рюмки и бутылку французского коньяка.
Пригубив коньяку, американец спросил благодушно:
Вы, кажется, последний из местных людей, кто повидал русский север?
Да, если не считать того разбойника младшего «племянника». Он бывал в Сибири с некоторыми скромными поручениями в пору дядюшки Кулиджа . И позднее прожил два года на золотой Колыме.
Двадцатые годы, голос толстяка потеплел. «Добрые времена времена моей юности...» пропел он баском. Помните, была такая песенка?
Старожил кивнул, хотя сроду не признавал иной музыки, кроме звона монет. И вздохнул завистливо:
Там подземные сокровища, настоящие сокровища! Русских не хватает, чтобы выжать оттуда все.
К сожалению, мы почти абсолютно не осведомлены, что у них там сейчас делается, заметил бизнесмен. Сибирские ресурсы продолжают оставаться для нас загадкой. Дьявольской загадкой! Сам господь бог не поможет нам ее разгадать. Наши
прогнозисты выводят чудовищные цифры! Но мы, деловые люди, привыкли доверять сведениям из первых рук. Вы меня понимаете, не так ли?
Собеседник поддакивал почтительно, выслушивая эту маленькую речь, произнесенную гостем с необычной горячностью.