Головнину особенно памятна была битва с крупным греческим пиратом в бухте Сервера, в северо-западном углу Средиземного моря. Пират укрылся в бухте. «Фисгард» выследил его, и командир фрегата лорд Керр решил, пользуясь темнотой, захватить пирата врасплох.
Головнин попросил лорда Керра разрешить ему принять участие в захвате пирата. Керр разрешил и поставил его на ответственное место: Головнин командовал одной из шлюпок, бравших
пирата на абордаж.
Схватка военных моряков с пиратами была ожесточенной. Пощады не могла ожидать ни та, ни другая сторона.
Неслышно в ночной темноте подошли англичане к пирату, на котором не были потушены огни. Продольным огнем все живое было сметено с верхней палубы. Оставшиеся в живых пираты скопились под палубой, и, когда ворвавшиеся на корабль англичане овладели выходным люком, им оставалось только сдаться командирам абордажных команд лейтенанту Спенсеру и волонтеру Головнину. Пиратский корабль был подведен к фрегату «Фисгард».
Два года плавал Головнин на «Фисгарде», побывал в Вест-Индии, на западном берегу Атлантики, участвовал в конвоях. Лорд Керр был доволен русским волонтером. Перед отъездом Головнина в Россию он выдал Василию Михайловичу «сертификат», в котором значилось, что «1 февраля 1805 года в бухте Сервера шлюпки фрегата «Фисгард» взяли на абордаж большой пиратский корабль, причем поведение волонтера Головнина было достойно всяких похвал».
Потребовалась бы не одна книга, чтобы описать все восемнадцать сражений, в которых участвовал юный Головнин и его друг Петр Рикорд.
Василия Головнина не оттолкнули от моря ни сокрушительные штормы, ни кровопролитные битвы бурного десятилетия.
Личные свойства, а равно и особенности его жизненного пути сформировали философический склад ума, стремление обобщать и делать выводы. Он находил для себя удовольствие в общении с дневниками и трудами предшественников.
ШЛЮП «ДИАНА»
Откинувшись в кресле, еще не старый адмирал не говорил, а скандировал эти слова.
Головнин сидел перед ним по другую сторону обширного адмиральского стола, уставленного по зеленому сукну золочеными подсвечниками, огромными пепельницами и изящными безделушками, привезенными из дальних стран. На стене висел рисованный пастелью портрет императора в морской форме.
Вам предстоит долгое и, прямо скажу, нелегкое путешествие, продолжал адмирал. Развитие наших американских владений требует, кроме путей через бездорожную Сибирь, искать и морской связи. Адмиралтейством постановлено с сей целью отправить из Кронштадтского порта шлюп с грузами в Петропавловск-на-Камчатке. Ответственная и почетная задача возглавить эту экспедицию возлагается на вас.
Головнин, уже знавший о своем назначении, учтиво, но сдержанно поклонился.
Вам передадут все инструкции и указания в моей канцелярии. От себя же, адмирал встал с кресла, я пожелаю вам, лейтенант, полного успеха.
Из адмиралтейства Головнин вышел в приподнятом настроении. Он был счастлив. Смел ли он мечтать об этом еще несколько месяцев назад? Он пошел бы в такое плавание и младшим офицером. Да что офицером пошел бы матросом! А тут ему отдают корабль в полную власть. И он сам подберет себе помощников.
Здание адмиралтейства перестраивалось. Головнин, минуя груды строительных материалов, вышел к Неве. На другом берегу ее поднимались здания Кунсткамеры, Двенадцати коллегий. Мрачно и твердо стояла громада Академии художеств.
Над Невой свирепствовал морской порывистый ветер, гоня вверх, против течения, двухмачтовые озерные суда; он играл кормовыми флагами многовесельных военных шлюпок и надувал паруса мелких суденышек.
У берегов Васильевского острова, сбросив на берег мокрые сходни, разгружались бортастые барки со строительными материалами, сеном и дровами.
Все было полно движения и жизни.
Дома, на Галерной, Василия Михайловича ждал Петр Иванович Рикорд.
Ну как? спросил он, пожимая руку товарищу и другу.
Назначен командиром шлюпа. Остались формальности. Итак, если твои намерения не изменились...
Ничуть, ничуть! вскричал Рикорд.
Тогда буду считать тебя своим старшим офицером и, уж прости, не дам тебе отдыха!
Жду приказаний, господин лейтенант.
Рикорд подтянулся. Но на узком румяном лице по-прежнему жила улыбка.
Ты уже осмотрел «Диану»? поинтересовался Головнин.
Издали. Суровые стражи не допустили даже до причала.
Я бегло осмотрел.
И как нашел?
Не хочу ничего говорить. Давай поедем вместе, уже как хозяева. Ну, скажем, в среду...
«Диана» пришла со Свири, где корабельного дела мастера, наследники старинных новгородских, соловецких и архангельских рыбаков, смелых рыцарей Северного океана и Белого моря, издревле сколачивали, конопатили выносливые баркасы и лодки для опасного
рыбного промысла в водах Севера.
Шлюп, как предстояло этому судну числиться в списках Российского императорского флота, стоял вплотную у низкого, но обрывистого берега, толстыми канатами привязанный к глубоко вбитым в землю столбам. Предупрежденный заранее часовой громко приветствовал нового командира.
Оба офицера обошли судно.
Шлюп не поражал ни размерами, ни отделкой. Палуба была с временным настилом. Порты для пушек, мачты и бушприт не понравились ни Головнину, ни его помощнику.