Тиндэл и Тэрнер что-то пробормотали в знак согласия, а Вэллери по-прежнему безмолвствовал.
Но даже эти чувства не смогли в конце концов удержать людей. Иначе и быть не могло. И теперь вы говорите о наказании, об аресте этих людей. Боже милостивый. С таким же успехом можно повесить человека только за то, что он болен проказой, или сослать его на каторгу за то, что у него язвенная болезнь. Матросы нашего корабля виновны в такой же мере. У них просто не было другого выхода. Неужели, адмирал Старр, вы не в состоянии этого понять?
С полминуты в адмиральском салоне стояла мертвая тишина. Потом Старр поднялся и взял со стола перчатки. Вэллери в первый раз взглянул на адмирала и понял: Брукс ничего не добился.
Прошу вас, капитан первого ранга Вэллери, распорядиться принять к борту баржу, и побыстрее. Возьмите полный запас топлива, продовольствия и боеприпасов. Адмирал Тиндэл, желаю вам и вашей эскадре счастливого плавания. Что же касается вас, майор Брукс, то мне понятны ваши доводы, по крайней мере в отношении вас лично. Вы очень устали. Вам нужен отдых. Замена прибудет на корабль сегодня вечером. Прошу вас,
капитан первого ранга Вэллери, пройти со мной.
Старр направился к двери, но голос Вэллери заставил его остановиться.
Одну минуту, сэр, прошу вас.
Старр повернулся к Вэллери. Тот по-прежнему неподвижно сидел за столом. На лице его была едва заметная улыбка. Саркастическая, злая улыбка. И Старр почувствовал себя очень неловко.
Врач Брукс, отчеканил Вэллери, отличный офицер. Он незаменим на «Улиссе». Без него нашему кораблю не обойтись. Я бы хотел просить вас оставить Брукса на корабле.
Я уже принял решение, резко ответил Старр. Полагаю, вам известны те полномочия, которые предоставлены мне адмиралтейством в этом расследовании.
Так точно, сэр, ответил Вэллери. Но, повторяю, без такого офицера, как Брукс, нам не обойтись.
Вэллери сказал это подчеркнуто вежливым тоном, но в словах его сквозила непреклонная решимость. Брукс шагнул вперед и хотел что-то сказать, но Тэрнер опередил его.
Думаю, меня пригласили на это совещание не в качестве наблюдателя. Он откинулся в кресле. Взгляд его был устремлен в сторону. Пришло время и мне сказать пару слов. Я полностью согласен со стариной Бруксом. Каждое его слово правда.
Старр побелел от злости. Посмотрел на Тиндэла.
А вы, адмирал?
Тиндэл пристально посмотрел на Старра. Выражение тревоги и беспокойства исчезло с его лица. Еще мгновение назад он думал о том, что его карьере грозит опасность, а теперь вдруг карьера потеряла для него всякое значение.
Для меня, как командующего эскадрой, важно обеспечить максимальную боеспособность каждого корабля. Некоторые люди действительно незаменимы. Капитан первого ранга Вэллери считает таким человеком Брукса. Я согласен с ним.
Понятно, понятно, господа. Лицо Старра покрылось красными пятнами. Из Галифакса вышел конвой, и мне сейчас не до этого. Но вы допускаете большую ошибку, угрожая адмиралтейству. В Уайтхолле ничего не забывают. Поговорим обо всем после вашего возвращения. До свидания, господа.
Дрожа от холода, Брукс с трудом спустился по трапу на верхнюю палубу. Пройдя мимо камбуза, пошел к лазарету. Из стационара выглянул старший санитар лазарета Джонсон.
Как наши больные, Джонсон, поинтересовался Брукс. Держатся?
Джонсон бросил гневный взгляд на восемь коек и лежащих на них больных.
Половина их здоровее меня. Посмотрите на кочегара Райли. Сломанным пальцем он листает один за другим журналы «Ридерс Дайджест». Просматривает все статьи по медицинским вопросам и все время требует сульфидин, пенициллин и все новейшие антибиотики. Большинство названий даже произнести правильно не может. Думает, что умирает.
Тяжелая утрата, пробормотал Брукс и покачал головой. А ведь капитан третьего ранга Додсон ценит этого человека А какие новости из госпиталя?
Выражение гнева на лице Джонсона сразу исчезло.
Только что получено сообщение, заявил он, буквально пять минут назад. Матрос Ралстон умер в три часа.
Брукс сокрушенно покачал головой. Этого искалеченного юношу отправили в госпиталь только для того, чтобы соблюсти формальность. На какой-то момент Брукс почувствовал смертельную усталость. На корабле его прозвали «старым Сократом». Что ж, они, пожалуй, правы: в эти дни он больше, чем когда-либо раньше, почувствовал, что стареет. Может быть, хорошенько выспаться и тогда все пройдет? Нет, вряд ли. Он тяжело вздохнул.
Ну, каково ваше мнение обо всем этом, Джонсон?
Восемнадцать человек пострадало, сэр, с горечью в голосе ответил Джонсон. Я только что разговаривал с Бургессом. Он вон на той койке. Говорит, что в тот момент, когда Ралстон только что вышел из душевой с полотенцем на плече, мимо него пробежала толпа матросов. Вдруг этот обезьяноподобный морской пехотинец набросился на него и ударил прикладом винтовки. Ралстон так и не узнал, за что его ударили.
Брукс вяло улыбнулся.
Это гм как они называют бунтарский разговор, Джонсон, мягко сказал он.
Простите, сэр. Мне не следовало бы Я думал
Ничего, ничего, Джонсон. Я сам вызвал вас на этот разговор. Нельзя запретить человеку думать. Только не делайте этого вслух. Дисциплина есть дисциплина Вас, кажется, зовет Райли.