Что чувствую? спрашивает Сергей.
Себя, меня все. Все
И засыпает.
Сергею очень хочется сделать то же самое, но он собирает волю в горсть, осторожно высвобождает славно поработавший орган из девичьей ладошки, заворачивает Искору в простынку и открывает соседний денник.
Мар тычется мордой, обнюхивает, фыркает.
Стоять! велит Сергей, перетаскивает в денник пару охапок сена, устраивает на нем Искору, накрывает поверх простыни ее же рубахой. Шелковой, однако.
Стереги, велит он Мару.
Теперь жеребец никого, кроме Сергея, к ней не подпустит.
Не хватало еще, чтоб девушку кто-нибудь из конюхов разбудил.
Помыться второй раз сил уже не хватает. Состояние будто через два хольмганга прошел. С победой.
Собственно, так и есть.
Поднявшись наверх, Сергей падает на кровать рядом с Колхульдой
Нет, думать о том, что произошло, он будет завтра. Сейчас спать.
И мгновенно отрубается.
Глава 3. И схватки дневные
Но не хотелось.
Проснувшаяся раньше Сергея Колхульда умчалась по каким-то хозяйственным делам, так что с утра они не пересеклись. Знала ли она о том, что ее муж
Нет, вряд ли. Не такой она человек, чтобы проигнорировать подобное.
Или такой?
По прежней своей жизни Сергей помнил, что ревность у большинства здешних жен включается в полную силу, только если дело касается материальных ценностей и их наследования. А к случайному сексу на стороне правильная жена воина относится да, без одобрения, но и без гнева. Ну покушал мужчина в столовке, а не дома. Проголодался,
бывает. Сказывался, впрочем, и тот момент, что сам процесс далеко не всегда радовал женщину. Подавляющее большинство мужей тупо сбрасывало напряжение. Ухватил, задрал подол, реализовался и пошел по своим мужским делам.
Вот, к примеру, Дёрруд. Наложницу свою юную он явно жаловал. Угощал вкусным, подарки дарил, радовал как мог. Но не самим процессом.
Сергей пару раз думал: а не вмешаться ли? Но каждый раз себя одергивал. Потому что не просят не лезь.
Подъем. Завтрак. Все как обычно, только на пару часов позже.
Тренироваться не хотелось. Все-таки ночка выдалась непростая. Тем не менее Сергей принудил себя восемь раз исполнить ведунов комплекс, а потом взял Мара и охлюпкой поехал на озеро.
В озере уже плескались Стемидовы дружинники. Тоже лошадок купали.
Отпущенный на волю Мар тут же хватанул за загривок подвернувшегося жеребца. Не всерьёз доминирования ради.
Эй! возмутился хозяин коня.
Но тоже так, для порядка.
Мара в Белозере знали. И чей он тоже.
Некоторое время они плыли вдвоем: Мар и Сергей. Потом вороной повернул к берегу. Не любил он плавать. Вот подраться другое дело, а заплывы точно не его. Так что и Сергею пришлось поворачивать.
Стоять! велел он, натягивая штаны. Даже и не думай!
Вороной показал зубы, топнул задней ногой, взметнув песок.
И вдруг взъярился по-настоящему, прижал уши, оскалился.
А ты ничего, мелкий. Крепкий.
Пешеход. Как тихо подобрался.
Тоже без рубахи.
Ну у него и масса. Плиты грудных мышц не всякому копейному острию длины хватит пробить.
Тише, тише. Сергей погладил Мара по шее. Это свой.
Вороной чуть успокоился, но остался настороже: развернул уши к Хрольву.
Разницу между «свой» и «друг» он понимал.
Хорош конек. Дорого отдал?
Друзья подарили.
Сергей тоже был настороже. На пиру у князя они так и не поговорили. А здесь не лучшее место. Они с Маром вдвоем, и пояс с оружием на куче одежды. А за Хрольвом целая свита, да и сам он хоть и полуголый, но при оружии. И стоит так, что пересеченное белым росчерком шрама брюхо едва не упирается в Сергея.
Нет, прямого нападения ему можно не опасаться, вот «поставить на место» это запросто. Примерно как недавно Мар унизил попавшегося под раздачу жеребца.
Да пошел он, этот Пешеход пешим порядком. Да, конунг. Да, здоровенный, как полярный мишка. И что с того? Большое дерево громче падает, и только.
Крепкий у тебя живот, конунг, сказал Сергей. Но разговаривать я хотел бы с тобой, а не с животом. Будь так добр отойди на пару шагов.
За спиной Хрольва кто-то заржал. Кто именно, Сергей не видел. Мощный торс Пешехода полностью закрыл обзор.
Сергей приготовился. Главное ни в коем случае не показать, что опасаешься. И не дать себя сцапать, само собой.
А чем тебе не по нраву мое брюхо? пророкотал Хрольв. Завидуешь?
И сдал назад.
Глянь, Торгнюрсон, на этого белобрысого хёвдинга, сказал он своей уменьшенной копии, нурману нормальных размеров. Нормальных для нурмана, понятное дело.
Вартислав Дерзкий, сказал нурман. Я слышал о тебе. И куда-то за спину Сергея: Эй, люди, все хорошо. Мы не съедим вашего юного хёвдинга!
А может, мы беспокоимся, Стевнир, как бы он вас не съел?
Сергей оглянулся. Позади человек сорок белозерской гриди. И Дёрруд. Сергея сразу отпустило.
Тоже решил искупаться, сказал Убийца. А молодых на Гримисона оставил. Он в своем деле неплох.
И это верно. Грейп Гримисон отроков тренировал, еще когда был в хирде Сергеева тестя Торварда-ярла. Наставник из него лютый. Сергей имел возможность в этом убедиться. И полностью одобрить. Потому что ведро пролитого на тренировке пота эквивалентно литру крови, не пролитому в бою. Как-то так.