Шрифт
Фон
Молитва
О, сжалься над отсутствием моим
У двери замыслов, которых не свершил я.
Мой дух бездействием томим,
Моя душа бледна от белого бессилья.
Душа устала жить средь мертвых дней былых,
Душа бледна от слез напрасных сожаленья
И, грустная, глядит на трепет рук своих
Над пустотой невоплощенья.
Лиловые над сердцем сны
Вскипают, точно пена над волнами,
И душу с хрупкими, как тонкий воск, руками
Усталый обливает свет луны.
Усталый свет луны, в котором увядают
И жолкнут лилии моих грядущих дней,
Усталый свет луны, в котором возникают
Лишь тени грустных рук больной души моей.
Теплица скуки
О, эта скука голубая,
И эти голубые сны,
В сияньи плачущей луны,
О лучших днях мечта больная.
О, голубых теплиц томленья,
Теплиц, где в плене вековом
Под лунным светом и стеклом,
Сквозь зелень окон, как виденья,
Листы широкие застыли,
Молчат в забвении ночей,
И яркость роз и крик страстей
Сном неподвижности прикрыли;
Где водометы плещут сонно,
Луну и небо отразив;
Где их зеленых слез призыв
Тревожит вечность монотонно.
Искушение
О, зелень бледных искушений
Среди рассудочных теней,
Лучи растительных огней
И темень темных ответвлений!
О, соблазнительная мгла
Густых ветвей осенней кущи,
О, сладострастный и зовущий
Их запах в лунном свете зла!
Они луны печальной высь
Закрыли инеем зеленым,
Сплетеньем соков уплотненным
Всех лихорадок, что сбылись.
Их святотатственный разбег,
Желаний тайну обнажая,
Уныл, как жалоба ночная
Больных, положенных на снег.
Под темным трауром ветвей
Я вижу, как зияют раны,
Что телу гордости багряной
Наносит синий меч страстей.
Ужель, Господь, мечта земная
В усталом сердце не сгорит,
И благодать Твоя святая
Теплицы злой не озарит?
Дай сердцу жданного забвенья,
Листве недужной смерть неси,
И звезды пленные спаси
Из челюстей греха и тленья.
Стеклянные колокола
О, стеклянные колокола!
И растенья странные под их покровом вечным,
Между тем вихрь наружный здесь мои терзает чувства!
О, долина целая души, недвижная навеки!
И томящий спертый зной в полдневный час!
И сквозь грань стекла встающие виденья!
О, не подымай ни одного из них!
Многие поставлены над старым лунным светом.
Рассмотри их листья сквозь стекло.
Нищие сидят на царских тронах.
На пруду стоят и ждут корсары.
Звери допотопные штурмуют город.
Есть такие, что поставлены над древними снегами.
Есть такие, что поставлены над прошлыми дождями.
(Сжалься, Господи, над спертым воздухом темницы!).
Слышу праздник в воскресенье в год голодный.
Вижу лазарет я на лугу в день жатвы.
Королевны бродят по полю в день сейма.
Но взгляни на те, что там видны на горизонте.
Их поставили над бурями давно минувших дней.
О, громадный флот стоит, должно быть, средь болота.
Где-то лебеди, боюсь я, высидели воронят
(Сквозь пары неясно видно).
Дева поливает папоротник кипятком.
Девочки толпою смотрят на отшельника в затворе.
И мои уснули сестры в глубине пещеры ядовитой.
Подожди луны и зимней стужи.
Будут наконец колокола стоять над льдом!
Скука
Павлины белые, беспечные павлины,
Павлины белые бежали скуки дня.
Я видел, сквозь мой сон сегодняшнего дня
Бежали белые на сонные долины,
Спасались белые томительного дня,
Туда, где данных вод бессолнечны равнины,
Я слышал, белые бежали скуки дня
Туда, где сонных дней бессолнечны годины.
Темное приношение
Я приношу творенье злое,
Подобное сну мертвецов.
Струит на лес моих грехов
Луна сияние больное.
Змий фиолетовый мечты
В мое прокрался сновиденье.
Мечи венчают вожделенье.
Львы дремлют, солнцем залиты.
В водах далеких бледность лилий,
Последний мир закрытых рук.
Побеги красные насилий,
Любовь зеленая вокруг.
О, сжалься, Господи, над словом,
Моих молитв не опорочь.
Дозволь скосить слепую ночь
Лучом луны под звездным кровом.
Цветы сердца
Под синим куполом хрустальным
Под сном усталым и тоской
Нисходит медленный покой
К цветам души моей печальным.
Кругом символика цветов:
Забав унылых ненюфары,
Влюбленных пальм немые чары,
Мечты лиан, холодность мхов.
Лишь стебель лилии меж ними
В упругой хрупкости застыл
И бледный свой возносит пыл
Над их побегами больными.
Лишь лилия, рассеяв мглу
(Как бы лучом луны несмелой),
Молитвой возникает белой
К хрустально-синему стеклу.
Пятнадцать песен
I
Она заперла ее в грот, где был мрак,
Она на дверях начертала свой знак.
И дева забыла про солнечный луч.
В глубокое море упал ее ключ.
Ждала, что настанет лето и свет.
Ждала она семь и более лет.
Семь путников мимо прошли и их нет.
Ждала она также холодной зимы,
И кудри ее побелели средь тьмы,
И вспомнили белые кудри про свет.
Повсюду искали ее и нашли.
Меж скал пробирались и светоч зажгли,
И скалы кругом отражали тот свет.
Был вечер шел путник обычным путем,
Он стал, удивлен непонятным огнем,
Не смея приблизиться к месту, где свет.
И путнику мнится, что видит сквозь мрак
Родник золотой иль таинственный знак,
Что ангелы игры ведут в темноте.
Взглянул, повернулся, прошел, как и те.
II
А если он вернется,
Что я сказать должна?
«Скажи: его ждала я,
Пока не умерла».
А если б, как чужую,
Расспрашивать он стал?
«Ответь ему, как брату,
Быть может, он страдал».
А если спросит: где ты?
Какой я дам ответ?
«Кольцо мое безмолвно
Отдай ему в ответ».
А если он увидит,
Что комната пуста?
«Скажи: погасла лампа,
И дверь не заперта».
А если о последних
Минутах спросит он?
«Скажи: я улыбалась,
Чтоб не заплакал он».
Пер. О. Чюминой
Шрифт
Фон