А как ты узнал о несчастье?
С нового места я послал письмо дяде, сложным путем узнав о его пребывании, и по моему адресу друг дяди сообщил мне о случившемся. А уж вчера я узнал подробности. Дядю похоронили с подобающими почестями в той пагоде, где он жил последние месяцы. Теперь я думаю перенести его прах в пагоду Пурпурных облаков. Это будет лучшее место для его успокоения. Ну, а если сделать сейчас не удастся, очень уж хлопотно, то оставлю на будущее.
А чего ты явился сюда?
Думал, может, смогу поставить на колеса какую-нибудь машину, чтобы перевезти гроб в пагоду Пурпурных облаков, но, видно, ничего не получится: нужны инструменты, запасные части, а где их взять сегодня?
Как же ты собрался осуществить свой план под самым носом у американцев? Они же тебя сразу к стенке поставят. За рискованное дело ты взялся, Куок, с сомнением сказал Фам Лань другу, который уже несколько лет работает в окружении врагов.
Да не такое уж рискованное,
товарищ Фам Лань. У меня есть письмо полковника Смита к американским военным властям. Он и ходатайствовал о моем отпуске. Очень подействовало на него известие о смерти дяди, я видел, как он искренне переживал.
Вот как, оказывается, обстоят дела, с радостью в голосе сказал Фам Лань. Значит, ты снова у американцев и даже рядом с нашим старым знакомым Юджином Смитом. И где же вы обретаете теперь?
Я опять на военно-воздушной базе, только в Плейку. Туда же получил назначение и мой бывший начальник подполковник Коннэлл, который, как вы знаете, всегда благоволил ко мне. Теперь он начальник ремонтной службы в Плейку.
А что делает полковник Смит? Я, признаться, пытался найти его след, но не пойдешь ведь к американцам спрашивать о нем.
Полковник Смит замялся с ответом Куок, ничего не делает, ждет назначения. Будто бы предлагают ему переехать в Сайгон, но он, кажется, твердо решил вернуться домой. «Хватит с меня и того, что я увидел за эти годы, сказал он мне. Поеду домой, там буду полезнее для Вьетнама». Не знаю, что уж имеет он в виду?
Что-нибудь знаешь о генерале Райтсайде, Куок?
Знаю. От того же полковника Смита. После эвакуации базы Фусань генерал вернулся на родину и ушел в отставку. Как сказал полковник Смит, генерал решил посвятить себя бизнесу.
Ты где нашел себе крышу над головой, не в пагоде ли Пурпурных облаков?
Конечно, там. С моим хозяйством можно остановиться где угодно, но в пагоде лучше. Там остались последователи дяди, они очень хорошо меня встретили и даже про вас спрашивали. Они будут очень рады и вам, товарищ Фам Лань. Или у вас какие-то другие планы?
Планы мои теперь совсем ясные. Ты даже представить себе не можешь, насколько важна наша встреча! сказал Фам Лань. Ведь я получил задание командования перебраться в район Плейку: видно, наш опыт работы здесь оценили хорошо. Задание прежнее: искать надежных людей и вести разведку. Надо полагать, этому району американцы отводят важную роль. Они ведь будут держаться за Центральное плато всеми силами, потому что плато это путь на Сайгон.
Через связного, который нашел меня, я получил точно такую же ориентировку. Вот почему я так мечтал найти вас, товарищ Фам Лань. Без вашей помощи мне очень трудно. Теперь другое дело, признался Нгуен Куок.
Хорошо, сказал Фам Лань, но как ни пустынно это место, нам все-таки надо уходить отсюда, вдруг кто-то случайно увидит нас, могут заподозрить, а то и задержать. Трудно будет объяснить, что мы случайно оказались вместе. Итак, решили: ты возвращаешься сейчас в пагоду, а я пережду до темноты здесь, а потом присоединюсь к тебе. У нас, видимо, будет о чем поговорить.
С тревожным ощущением невозвратимой потери, с грустным настроением шел Фам Лань по хорошо известной дороге от базы к пагоде Пурпурных облаков. Сколько раз шагал он по ней, имитируя походку пожилого человека с искалеченной ногой, не давая себе права расслабиться даже в темноте, когда, казалось, ни одна живая душа не могла его увидеть. Дисциплина, выработанная годами, подкрепленная знаниями и опытом других бойцов невидимого фронта, помогали ему выдержать высокое напряжение, которое сопровождало каждый шаг жизни.
Фам Лань вошел на территорию пагоды, и сразу пошли перед ним воспоминания, даже мелкие детали прошлого вставали сейчас, освещенные внутренним теплым светом общения с мудрым, все понимающим человеком, который сделал, в конце концов, для себя выбор, стоивший ему жизни.
Вот здесь, рассуждал про себя Фам Лань, настоятель Дьем посвящал меня в премудрости своей веры. Здесь, у небольшого бассейна с золотыми рыбками, он проводил долгие часы размышлений о смысле жизни, о предначертаниях неба, любуясь отражением луны в зеркале бассейна. Тут, рядом с благодетельной Куанэм, он врачевал мою рану, нанесенную майором Тхао. А там, в маленькой комнате, Фам Лань, не без колебаний, открыл настоятелю, что нуждается в его помощи, чтобы спасти невинных людей от гибели, признавшись, что и сам он, и его друг, племянник настоятеля Куок, принадлежат к той части своего народа, которая посвящает себя одной цели освобождению Вьетнама.