Пришли мы к нему в комнату, он в телефон уткнулся, и я тоже. Он там кому-то все пишет, и я тоже маме пишу: «Привет. Я добрался».
Но мама все не отвечает. Работа дело такое Ладно, может, вечером ответит.
И вот сидим мы с Лехой, каждый в своем телефоне. И надо бы заговорить. Но никто первый не решается.
Наконец Леха говорит:
Пошли погуляем. С Юлей познакомлю.
Ну, думаю, хоть так. Гулять легче, чем сидеть в комнате. Когда гуляешь, можно делать вид, что тебя очень интересует природа вокруг, и ты типа ей любуешься, и поэтому молчишь.
Мам, мы погуляем! крикнул Леха.
С Юлькой погуляете? кричит тетя Женя из кухни.
Ага!
Ну что ж делать Гуляйте, только недолго! А то скоро уже приготовлю, остынет
Мама Юлю не любит, говорит мне Леха, пока мы едем в лифте.
Почему?
Она говорит, что я не учусь из-за нее. А я не из-за нее. Я просто не учусь. Надоело. А Юля мне, наоборот, помогает. С математикой. Я, правда, все равно ничего не понимаю. Но хоть домашку так-сяк вместе делаем. А у тебя с учебой как?
Ну, тоже так
А у тебя есть кто?
В смысле?
Ну, вот у меня Юля. А у тебя?
Мы вышли из подъезда и пошли по дорожке, мимо дома, мимо детской площадки. Я думал: рассказать ему или нет? Леха оказался вроде неплохим. Тоже не сильно разговорчивый. И вроде должен понять Но мало ли. Решил пока не рассказывать: пока эта девочка на перроне только моя. А когда хоть кому-нибудь расскажешь уже не то будет Ну, мне почему-то так кажется.
И я соврал:
Не, у меня никого нет.
Понятно Ну, ничего А мама Юлю не любит еще потому, что ревнует.
Как это?
Ну, боится, что Юля для меня важней, чем она. Но это же не так. Разве может быть кто-то важней, чем мама?
Не может, говорю. Вспомнил про Витю Свешникова и говорю: А у меня друг вот, у него мать злая, орет все время, он даже от нее уехать хочет. К отцу.
Ну да, это тоже плохо, соглашается Леха. Хотя кому-то к отцу, а кому-то от отца сбежать бы
Это ты о чем?
Да о своем, бурчит Леха.
Строгий у тебя отец, да?
Не то слово А у тебя?
А у меня нет отца, говорю.
Ушел?
Да нет, умер.
Ого! Леха аж остановился. Извини, я не знал.
Да ничего, говорю. Он давно умер, я еще мелкий был. Такой мелкий, что вообще его не помню. Только на фото и видел.
Печально, говорит Леха. И что, мама себе нового мужа не нашла?
Да нет, говорю. Мы с ней одни. И с Лайком еще.
С каким Лайком? удивляется Леха.
Ну, собаку нашу так зовут. Лайк. Вроде и лай, и лайк ну, то есть как это смайлик.
Прикольно.
Ага.
Сейчас, погоди, говорит Леха. Юле позвоню, чтоб спускалась
Он позвонил, Юля сказала, что уже идет, и, пока мы ее ждали, Леха меня спрашивал:
А у вас метро большое?
Где? не понял я.
Ну, там, где ты живешь.
У нас нет метро
Как нет?! Леха аж глаза вытаращил. Как же вы перемещаетесь?
Так у нас город маленький, говорю. Мы с мамой даже живем прямо рядом со станцией. Поезда туда-сюда прямо под окнами ходят
Ого, удивляется Леха. Как же вы спите? Шумно же.
Мы привыкли, говорю. Первое время Лайк все просыпался, когда поезд грохотал, а потом и он привык.
Надо же, говорит Леха. Сколько разных городов Даже без метро бывают.
Я не мог понять: всерьез он это или шутит так? Неужели он не знает, что метро есть далеко не везде? Но спрашивать было неловко. Тем более дверь подъезда распахнулась, и вышла Юля.
Привет! сказала она и вопросительно посмотрела на меня.
Это Олег, сказал Леха. Сын маминой подруги. На каникулы к нам приехал.
Юля говорит:
Понятно. Очень приятно. А я Юля.
А я Олег, говорю.
Юля улыбнулась и говорит:
Ну пошли?
И мы пошли. Мы шли все дальше и дальше, мимо их высокого дома я таких высоких домов, кажется, и не видел раньше Мы шли, и там был потом парк, и еще дальше шли И потом там была речка. Купаться, конечно, не сезон все-таки не летние каникулы. Но так, просто постоять Посмотреть на воду. На то, как в ней лягушки плещутся.
Мы стояли и смотрели, и не знали, о чем говорить.
Получается, мы все трое были молчуны.
Не очень общительные.
Леха молчал, кидал в воду камешки, смотрел, как от них круги по воде разбегаются И поглядывал на Юлю.
Юля тоже смотрела на круги.
А я смотрел в телефон. Все ждал, что мама ответит. Но она почему-то даже не открывала еще мои сообщения Может, что случилось?
И я опять вспомнил маму, с ее больным сердцем, наш дом, Лайка, и поезда туда-сюда, и таинственный голос, и девочку на перроне И подумал: что я тут делаю? Зачем я тут? Что мне эти люди? Сидел бы сейчас дома, с мамой, пил чай с шоколадным сыром, а Лайк бы ластился и выпрашивал бы сыр, высовывая длинный мокрый язык И смотрели бы по вечерам с мамой на бабочек вокруг лампы и на поезда, и однажды, может, я снова увидел бы ту девочку. Может, она бы обратно поехала как раз, и поезд бы снова сделал у нас техническую остановку, и она вышла бы на перрон, и тогда я бы точно подошел к ней, не постеснялся И А что «и»? Дальше я никак не мог придумать, что бы я сделал.
Не скажешь же: «Ты мне нравишься!» То есть сказать-то можно, но она ж не останется из-за этого. Да и вообще, я-то ей не понравлюсь. С чего бы? Допустим даже, она меня запомнила с того раза. Ну и что?