Наконец, с тестами было покончено, и занимавшиеся с нами улыбчивые девушки сказали, что мы свободны. Завтра утром мы получим результаты и преступим к обучению в своих группах. А пока...
Свобода!!! И прогулки.
У нас впереди целый день, чтобы любоваться Парижем!
Однако именно тут возникла проблема.
Ну, что, по магазинам? предложила Карина, как только мы вышли из здания школы.
Ещё чего! фыркнула я. Не собираюсь проводить свой первый день в городе мечты запертой между витриной и кассой!
Мама составила мне список мест, которые надо увидеть: Лувр, Эйфелева башня, Мулен Руж... заговорила Даша.
Ходить по туристическим местам это скучища! отозвалась Марина. Я хотела бы увидеть места, связанные с моими любимыми историческими событиями: дом, где жил Робеспьер, клуб, в который ходил Робеспьер, тюрьма, в которой сидел Робеспьер...
Это никому неинтересно, перебила её Карина. Давайте отправимся на Елисейские поля.
Нет, к Эйфелевой башне!
Но говорят, её лучше смотреть вечером...
Тогда на Монмартр!
Мы вчера уже были там!
Это был не тот Монмартр!
Тот самый!
А как насчёт Лувра?
На весь день зарыться в музей! Нет, спасибо!
Кстати, Галерея Лафайет находится совсем неподалёку от Оперного театра...
Может, хоть до площади Бастилии дойдём?..
В конце концом, сошлись на том, чтобы отправиться к Нотр-Даму. Во-первых, это один старейших памятников Парижа, а так как мои попутчицы учились на историческом и уже претерпели определённую профессиональную деформацию, было решено, что с городом полезно будет знакомиться в хронологическом порядке. Во-вторых, потом от Нотр-Дама можно будет погулять в любую сторону: он ведь находятся в самом центре, на островке, на котором город Париж, как считается, и зародился.
Мы доехали до станции метро "Ситэ" именно так назывался похожий на корабль остров, в честь которого судно было изображено и на гербе города. До собора отсюда было совсем недалеко. Мы вышли на набережную, прошли вдоль неё, любуясь на парадные фасады выстроенных по обоим берегам домов и узнав в одном из зданий на той стороне парижскую Ратушу. Потом по Аркольской улице опять углубились в центр острова... и вскоре оказались перед НИМ.
ОН стоял лицом к площади, а с этой площади его разглядывала толпа. Мне показалось, будто собор смотрится, словно в зеркало, в глаза туристов, любуется на своё отражение в раскинувшемся у его подножья людском море. Сколько таких человечков уже прошло перед ним! Сколько ещё пройдёт! Как мелки и недолговечны людишки по сравнению с этой громадиной! А ведь именно этим людишкам громадина обязана своим существованием...
Думаю, описывать фасад собора нет смысла: почти все видели его на картинках, а тем, кто не видел, лучше один раз посмотреть, чем выслушивать мои корявые россказни,
не способные передать этой красоты. Нам не терпелось войти внутрь и, пройдя небольшой полицейский досмотр, мы это сделали. Едва оказавшись внутри, я поняла, что до этого недооценивала Нотр-Дам! Он был огромным но не подавляющим, богато украшенным но не напыщенным, многоцветным, разнообразным но не аляповатым. И ещё он совершенно не поддавался фотосъёмке: как ни выстраивала я кадр, какие ракурсы ни выбирала, у меня всё равно получались какие-то скучные отпечатки архитектурных сооружений, совершенно лишённые атмосферы величественности, которую так хотелось бы унести с собой!
Мы рассчитывали, что посещение Нотр-Дама будет кратковременным. Сколько времени можно рассматривать одну церковь? Оказывается, много. Особенно если она размером со стадион, а одно окошко в ней по площади не меньше, чем квартира моей бабушки.
В центре собора, как и в любом католическом храме располагались ряды сидений для прихожан. Такие же зрительные зальчики, только поменьше и попроще располагались в некоторых из приделов закутков, расположенных по периметру храма, своеобразных церквей внутри церкви. Судя по всему, каждый из них был посвящён определённому святому. Мы передвигались из одного придела в другой, осматривая находящиеся там витражи, статуи, алтари и другие предметы культа. В приделе св. Дениса неожиданно обнаружилась православная икона. В другом мы увидели большую картину с изображением Иисуса Христа, которая явно принадлежала не средневековому, а современному художнику.
В нашей церкви такого искусства не встретишь, заметила Даша.
И цветов, добавила Карина, указывая на расставленные там и сям букеты.
А вот свечки в храмы были, хоть раньше я и считала, что ставят их лишь православные. Выглядели они, конечно, совсем не как наши: низенькие, беленькие, в стаканчиках с изображением Девы Марии. И подсвечники были не круглыми, как мы привыкли, а прямоугольными, ступенчатыми. Кроме солнечных лучей, проникающих сквозь окна с разнообразными витражами, это был единственный источник освещения.
Некоторые приделы напоминали склады: в них стояли какие-то картонные коробки в перемешку с деревянными шкафами исповедальнями, которые, похоже, вышли из употребления. Исповеди принимались в специальных закутках, закрытых прозрачными, но звуконепроницаемыми дверями. На этих дверях было указано, как зовут батюшку и на каких языках он разговаривает.