Пятница, 14 ноября
Я не слабая женщина. Я умная, способная и уверенная в своих возможностях. Тем не менее, когда я принимаю решение о том, чтобы передать свою волю под контроль Доминанту, я чувствую возбуждение. Я хочу быть дисциплинированной для служения ему, чтобы тем самым выйти за рамки своей повседневной жизни. Ради этого кусочка блаженства, который поддерживает меня.
Гермиона закончила перечитывать свою последнюю запись в дневнике и надежно спрятала его в тумбочке. Она вернулась в свою комнату после того, как поужинала в Большом зале. Затем тщательно помылась, чтобы переодеться в юбку и школьную форму. Ее сердце колотилось в груди, пока она шла по лестницам от Гриффиндорской башни к подземельям. Гермиона отчаянно хотела увидеться с ним снова, потому что, хотя и видела его на прошлой неделе, была абсолютно уверена, что он не видел ее. При каждой встрече взгляд профессора был устремлен куда-то в сторону. Когда она смотрела на него за Главным столом или в классе, он не смотрел и не разговаривал с ней. Даже не потешался над её способностями в зельеделии. Это было очень странно и сильно огорчало её.
Гермионе встретилось несколько человек на пути к лестнице в подземелья, но никого из знакомых, так что не пришлось объяснять, куда она шла. Приблизившись к его кабинету, Гермионе стало сложнее дышать, и она вытерла влажные ладони об мантию, прежде чем постучать в дверь класса. Она почувствовала облегчение, когда дверь открылась, впуская ее в темный класс. Гермиона немедленно сняла с себя мантию, спрятав её под столом. У нее было достаточно времени, чтобы поднять юбку и заправить ту в пояс, прежде чем секретный дверной проем засветился зеленым и дверь распахнулась.
Войдите, сказал он.
Гермиона проскользнула через дверной проем и остановилась, желая, чтобы ее лихорадочно бьющееся сердце успокоилось и она смогла услышать Снейпа сквозь гул в ушах.
Он сидел за столом, делая записи в журнале с зеленым кожаным переплетом, который был близнецом её ежедневника. На нем был джемпер цвета лесной зелени. Влажные волосы блестели, словно вороново крыло, в свете масляной лампы над столом. Ее глаза жадно впитывали его образ, но он не поднял взгляда; его перо царапало по странице, и все, что могла сделать Гермиона, это стоять и ждать, стараясь унять дрожь в руках.
Тиканье часов свидетельствовало о том, что время все же шло, и достаточно скоро сердечный ритм замедлился, как и ее дыхание. Гермиона поняла, что он ее проверяет, и заставила себя принять это. Он дарил ей удовольствие и просил взамен лишь уважение да послушание.
Часы на каминной полке пробили полчаса, когда профессор Снейп отложил перо и посмотрел на нее. Она тут же отвела глаза, хотя казалось, что сердце ухнуло в пятки.
Добрый вечер, Гермиона, тихо сказал он.
Добрый вечер, сэр, так же тихо ответила Гермиона, слегка улыбнувшись ему, прежде чем снова опустила глаза.
Он встал и в три шага быстро пересек комнату. Когда он приблизился, она уловила его запах и вздрогнула от удовольствия.
Ты следовала моим инструкциям? поинтересовался он, вплотную приблизившись к ней.
Да, сэр, ответила она, сопротивляясь желанию вытереть о юбку влажные от пота ладони.
Ты не ласкала себя? спросил он.
Я не делала этого, подтвердила она, уставившись на его начищенные сапоги.
Посмотри мне в глаза, Гермиона, дай мне убедиться.
Она охотно подняла лицо, обрадовавшись возможности изучить его ближе, но он сразу же проник в сознание, и Гермиона стала наблюдать, как он изучает ее воспоминания. Её удивило, что он начал со дня квиддичного матча. Снейп наблюдал за их разговором, пока они шли к
полю, чувствуя ее волнение и эйфорию, испытал ее ожидание и трепет перед их встречей. И полное опустошение, которое она чувствовала, когда он выразил свое недовольство ее поведением. Затем он пролистал каждый день, погружаясь во вкус ее эмоций, а также изучая ее действия. Наконец, он вышел из её разума, и Гермиона тотчас ощутила острую потерю от его исчезновения.
Он отступил от нее.
Мне понравились твои записи в журнале и твои мысли насчет подчинения, Гермиона, сказал он; теперь, когда он убедился в том, что она следовала его указаниям, тон стал теплее. Правильно ли я понимаю, что ты доверяешь мне?
Гермиона сглотнула и почувствовала, что краснеет. Как странно, она могла стоять перед ним с обнаженной промежностью и не краснеть, но всего одно слово о личном заставило её, как дурочку, залиться румянцем.
Да, сэр, сказала она.
Он сунул руку в карман брюк и вынул шелковый черный платок.
Ты позволишь мне завязать тебе глаза, Гермиона?
В ее голове начала зарождаться смутная тревога.
«Какой идиот позволит слизеринцу ослепить себя, Гермиона?» голос Гарри кричал в её голове, но она отмахнулась от него. Подчинение воле Доминанта подразумевало безоговорочное доверие.
Пожалуйста, сэр, промолвила она, и он шагнул за ее спину, ловко сложив ткань в длинную полоску, прежде чем накрыть глаза и завязать на затылке.
[image_7853|left]
Хорошая девочка, выдохнул он ей в ухо, прижимая волосы к щеке. Гермиону мгновенно затопило болезненное желание.