«Потому что тебе это нравится», напомнил ей голос в голове.
Ясно, сказал он.
Гермиона уставилась на коврик на полу, и было так тихо, что она могла слышать лишь тиканье часов на каминной полке. Казалось, она стояла там вечность, прежде чем осмелилась взглянуть на него краем глаза, и он поймал ее на этом, вопросительно подняв одну бровь.
Да? заговорил он.
Что мы будем делать, сэр? спросила она тихим голосом.
Как ты думаешь, что мы должны делать, Гермиона?
Ну, конечно, даже его неудовольствие было предпочтительнее, чем все время стоять молча! Она затараторила:
Вы сказали, что если Гриффиндор выиграет, то я получу порку по своему выбору, и я выбираю свою расческу!
Он кивнул.
Это действительно ценная информация для меня, сказал он. Но ты не одета надлежащим образом для обучения у меня, правда же, Гермиона?
Да, сэр, согласилась она.
Как ты думаешь, что мы должны сделать с этим? его тон был терпеливым и рассудительным, но Гермиону это не интересовало. Ей хотелось ощутить тепло и волнение, и его руки на своем теле.
Я могла бы пообещать больше не забывать? предложила она.
Я думаю, это может частично решить нашу проблему, согласился он. Но этого недостаточно, чтобы исправить ситуацию, не так ли?
Гермиона стала нетерпеливо притоптывать.
А что будет достаточно, сэр?
Нагота, коротко ответил он, поворачиваясь и отходя от нее.
П-полностью? заикаясь, уточнила она.
Гермионе ни разу не доводилось быть полностью обнаженной в чьем-либо присутствии. Даже ее собственная мать не нарушала границы приватности!
Он остановился у камина и стал ворошить угли кочергой.
Тебе что-то кажется неверным в таком решении? голос Снейпа звучал опасно.
Я могла бы просто снять все ниже пояса, отчаянно торговалась она.
Снейп положил кочергу обратно и повернулся к ней, прищурившись.
Если ты настаиваешь на своем решении этого вопроса, Гермиона, ты не сможешь получить порку по своему усмотрению.
Она закусила губу и скрестила руки на груди, как бы защищаясь; он нахмурился.
Джинсы и трусики, коротко распорядился он. Затем наклонись над столом.
Н-но начала она, думая о том, как вышло так, что победила она, но выигранная порка ускользнула от неё.
Подчиняйся или уходи! рявкнул он. Я теряю терпение!
Дрожащими руками Гермиона расстегнула джинсы; она стащила штаны и трусики разом. Инстинкт велел ей прикрыться руками, но она знала, что это его разозлит. Она поспешила к столу и наклонилась над ним, сразу почувствовав, что волшебные узы завязались вокруг запястий, как в прошлый раз. Она посмотрела в мутное отражение стеклянной стены и увидела, как профессор Снейп подошел к ней, начав расстегивать ремень.
Н-но я попросила расческу! закричала она, вспоминая, как больно жалил ремень и как он уткнулся лицом в ее влажную щель, облизывая её... как сосал клитор, пока она не потеряла рассудок
Молчи, прошипел он. Ты не в том положении, чтобы требовать снисхождения.
Гермиона утихла, понимая, что он серьезно ею недоволен. Она напрягала мозг, чтобы разобраться, как весёлое событие так быстро превратилось в нечто пугающее.
Во-первых, сказал ее профессор, ты вошла в мой кабинет комнату, в которую согласилась входить только с поднятой юбкой и обнаженной вагиной, в совершенно неприемлемой одежде.
Он хлестнул её ремнем, и она громко ахнула.
Считай, Гермиона. Я хочу, чтоб ты считала каждый мой удар.
Один, произнесла она, и он снова хлестнул ягодицы. К пятому удару она плакала, как от унижения, так и от дискомфорта. Гермиона была смущена и расстроена и хотела быть где угодно, но не здесь.
Когда она сказала: «Десять», он остановился, слегка запыхавшись, и снова заговорил с ней:
Во-вторых, продолжил Снейп, и она вновь заплакала, понимая, что испытание еще не закончилось, ты спорила, когда я дал тебе прямой приказ, при том, что ранее ты согласилась с условием, что в этой комнате будешь повиноваться, не задавая вопросов.
Ремень снова упал на ее задницу, и она прикусила губу, чтобы не кричать.
Ты снова будешь считать, Гермиона, с самого начала.
Она вскрикивала и считала удары, пока он шлепал ее зад ремнем. Когда она шла сюда сегодня вечером, то не думала об обещаниях, данных ему раньше, она мечтала о том, чтоб он шлепал ее и угождал. Она не подумала ни о своем месте, ни о своих обязательствах в этих отношениях. Она думала лишь о своем возбуждении, о своем волнении, о своей потребности совсем не о том, чтобы подчиниться его власти или его воле, она в действительности не думала о нем вообще, кроме как о верном источнике своего сексуального удовлетворения.
Когда она сказала: «Десять», он снова сделал паузу, еще больше запыхавшись. Он заговорил в последний раз.
Не нужно считать следующие несколько ударов, Гермиона. Ты можешь просто плакать, думая о том, что хочешь сказать мне, когда порка закончится.
Ремень снова опустился на ее истерзанный зад, и она позволила себе всхлипывать, зная,
что вела себя глупо и эгоистично, непослушно и неуважительно. И понимала, что совершенно не заслуживает внимания и времени своего учителя. Он ударил её задницу еще пять раз, но Гермиона всхлипывала оттого, что сердце разрывалось от ощущения полного опустошения и разочарования.