Нам несказанно повезло, когда, обогнув небольшой, наполненный водой и ветками овраг, мы обнаружили высокие раскидистые ели, склонившие ветви до самой земли. Помню, в детстве, когда в деревню приезжала, то с мальчишками бегала по лесу и играла под такими.
Приподняв колючую лапу, я заглянула внутрь, но там стояла такая тьма, что ничего не видно было. Пришлось доставать мобильник, включать фонарь и только после этого лезть вперед.
Ну что там? трусливо завопила Юля, оставшаяся одна снаружи.
Все хорошо, залезай! я водила фонариком по сторонам, осматривая наше временное убежище.
Во весь рост не выпрямишься, но стоять на коленках вполне удобно, и для двоих места вполне хватит. Несмотря на то, что отчаянно пахло сыростью и прелой хвоей, на самом деле здесь было относительно сухо. Лишь в некоторых местах сверху лениво сочилась вода.
Юля со стоном согнулась в три погибели и, охая, когда еловые иголки немилосердно цеплялись за волосы, протиснулась ко мне.
Уродский живот! опять начала причитать, но, словив мой предупреждающий взгляд, заткнулась. Потом пробларалсь к стволу и, тяжело опустившись, привалилась к нему спиной.
На земле ведь сидит! Застудится! И подстелить ей нечего.
Я встала на четвереньки и начала по всему периметру сгребать прошлогоднюю мягкую хвою.
Что ты делаешь? поинтересовалась Буренка, даже
не думая озаботиться своим удобством.
Отвали! я чувствовала себя очень несчастной. Мало того, что она на моего мужа залезла, что моя беременность оказалась у нее, та я еще и ухаживать за ней должна, потому что ей глубоко плевать на ребенка. Очень несправедливо.
Насобирав внушительную кучу, я процедила сквозь зубы:
Поднимайся.
Зачем? Я устала.
Тебе нельзя сидеть на земле! Простынешь.
Плевать.
Поднимайся я сказала! прорычала на нее, еле сдерживаясь.
Юля обиженно надула губы и с кряхтением встала на ноги. Пока она, согнувшись в три погибели, чтобы головой в ветки не упираться, капризно канючила:
Давай живее, мне неудобно.
Я, дрожала от холода и бешенства, делая ей подстилку. Ползала на корячках туда-сюда, пока не перетащила всю кучу к стволу. Расправила ее, разложила толстым слоем, чтобы теплее было, а себе оставила лишь маленький клочок, чтобы уж совсем на голой земле не сидеть.
Сними одежду и выжми ее.
Она сделала, как я велела: стащила с себя трикотажное платье, отжала его хорошенько, и, брезгливо куксясь, натянула обратно, после чего, ни слова не сказав и не поблагодарив, с недовольным видом уселась на импровизированное ложе.
Тоже мне королева!
Я принялась инспектировать содержание своей сумочки. Итак, что мы имели?
Пустая бутылочка из-под воды, которую я забыла выбросить в клинике пригодится. Ключи, документы. Снимок УЗИ, при виде которого сердце зашлось в агонии. Украдкой взглянула на Юлю та сидела, прикрыв глаза и разметав руки в стороны. Неужели ей не хочется живот погладить? Пожалеть?
С тяжелым вздохом снова вернулась к сумочке салфетки, куча бесполезных бумажек, маленькая всего четыре штучки, еще запечатанная упаковка сухого печенья. Я всегда с собой носила такую, помогало от токсикоза. Замутит, бывало, печеньку возьмешь, погрызешь и отпустит.
В животе заурчало от голода, но с тяжелым вздохом протянула печенье Буренке.
Она снисходительно взглянула на пачку, и с таким видом, будто делает мне одолжение, взяла его.
Держись, Алекса. Ты справишься. Разберешься во всем, вернешь сына и вот потом устроишь этой заразе сладкую жизнь. А пока держись!
Хотелось пить. Я взяла бутылочку и полезла обратно на улицу, под дождь. Сделала лунку, поставила туда пластиковую емкость, потом смастерила воронку из лопуха, вставила ее в горлышко теперь вода должна набраться быстрее.
Опять пролезла под ветвями, получив несколько болезненных уколов по голым плечам, и, оказавшись внутри, завопила от негодования:
Что ты творишь?
Юля сидела и, блаженно прикрыв глаза, делала глубокую затяжку.
Курю!
Сдурела?! подскочив, я вырвала из ее рук сигарету, тебе нельзя! Ты беременная!
Это ты беременная! А мне плевать! Ядовито сказала Буренка я хочу курить!
Сучка! я выдрала у нее из рук сумочку, залезла туда без стеснения, отыскала пачку тонких с ментолом и смяла ее.
Ты с ума сошла?! Это мое!
Пока ты в моем теле, никаких сигарет, поняла? Руки выдерну, если еще раз эту гадость в рот потянешь!
Да пошла ты!
Я бы пошла, с удовольствием. Но не могу! Скована по рукам и ногам, привязана к этой дряни намертво.
Лучше спать ложись! цыкнула на нее, давясь собственным бессилием.
Мне холодно! И страшно! Какое спать?
Действительно было холодно, насквозь промокшая одежда липла к телу, вытягивая тепло.
Снова настал момент вспомнить юношескую страсть к походам и ночлежкам на природе. Я сделала углубление в земле, накидала туда ненужных бумажек из своей сумки, сверху навалила веток, даже относительно сухую маленькую коряжку нашла в нашем скромном убежище. Воспользовавшись Юлькиной зажигалкой, развела огонь. Меленькие язычки пламени сначала скромно занялись на бумаге, потом аккуратно перебрались на ветки и засели на коряге. С огнем сразу стало веселее. Я выключила фонарик, чтобы сэкономить заряд аккумулятора, в душе лелея надежду, что завтра все-таки удастся позвонить.