Мы видим: эстетическая категория «художественный реализм» для Луначарского означает «связь вещей», «место данного явления во вселенной и истории»; эту связь «человек открывает творчески, вникновением проницательного разума, вживанием отзывчивого чувства», она есть своеобразное порождение взаимоприкосновения объекта и субъекта.
Приведенные выше высказывания Луначарского не оставляют сомнения в том, что его суждения о произведениях искусства (быть может, изобразительного искусства в особенности) коренятся в его общем понимании отношения человека к объективному миру.
Образ Гете и его Фауста сопровождал литературную деятельность Луначарского от ее начала и до конца *.
* Фауст как литературный образ из трагедии Гете впервые использован Луначарским в 1902 г. в полемической статье против философии С. Н. Булгакова; статья иронически озаглавлена «Русский Фауст». В 1918 г. он опубликовал свою пьесу «Фауст и город». Не перечисляя лекций о Гете, предисловий к изданиям его сочинений, многочисленных обращений к его произведениям и отдельным мыслям, укажем лишь, что Луначарский в 19311932 гг. непосредственно подготовлялся к написанию монографии о «Фаусте». В дневниковых записях 19321933 гг. есть планы, где монография включена в ближайшие литературные задания.Обращаем внимание читателей на книгу: Anatoli W. Lunatscharski. Faust und die Stadt. Verlag Philipp Redam jun. Leipzig, 1973, особенно на статью: Raff Schroder. Lunatscharskis «Faust und die Stadt» und die sozialistische Erneuerung der Fausttradition.
целое, в котором все части связаны в некую гармонию. И кроме того, Гете усваивал материю как необыкновенно одаренный художник: она была для него совокупностью красок, звуков, запахов, действенности, наслаждений, то есть она говорила ему через необыкновенно яркую ткань самых живых переживаний».
В той же речи Луначарский говорил и о Гете великом страдальце: «Гете чувствовал, что быть частью этого целого прекрасно. Но как добиться этого целого, как пробиться к этому целому через общество, через то германское общество, о котором Энгельс говорил как о гниющей навозной куче? Пробиться нельзя. ». «И Гете, продолжал Луначарский, вынужден был спасать «целое» своей жизни, платя за это дорогой ценой отказом от общественной борьбы. Он скрыл свои внутренние борения под маской «полубогаолимпийца». Но подлинный гуманизм всегда практичен, и Гете по всему складу своего отношения к природе и обществу был в высшей степени реалистичной и активной натурой». «Что же ему было делать? Истинный смысл своих социальных воззрений он воплотил в том, в чем был свободнее, в своих стихах, в художественной прозе, в драмах, философских размышлениях и афоризмах».
«Ортодоксальное гетеанство» еще при жизни Гете отвергалось его младшими современниками. Против него выступили Г. Гейне и другие демократические писатели революционных 30х 40х годов XIX столетия. Тем менее «гетеанство» могло оставаться путем к целостному мировоззрению через столетие в эпоху мировых войн и революций.
Каким же образом «гетеанство» оказалось непреходящей ценностью для Луначарского, революционерамарксиста?
Подлинное значение наследия «величайшего из немцев» выступило в работах Энгельса. Энгельс писал: «Гете был слишком разносторонен, он был слишком активной натурой, слишком соткан из плоти и крови, чтобы искать спасения от убожества в шиллеровском бегстве к кантовскому идеалу Его темперамент, его энергия, все его духовные стремления толкали его к практической жизни» *
Еще не зная высказываний Энгельса, в том же направлении самостоятельно пробивался молодой русский марксист Луначарский.
Универсализм гуманистического мировоззрения, возвестившего борьбу за свободу личности в XVIII веке, все больше связывался в сознании русских революционных марксистов XX века с активным участием народных масс в общественной жизни. Луначарский в упомянутой речи 1932 года приводил те строки из «Фауста», которые цитировал и в своих ранних работах:
«Конечный вывод мудрости земной: Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день идет за них на бой Чтобы увидеть в блеске силы дивной Свободный край, свободный мой народ», и продолжал: «Энгельс не осуждает Гете «ни с моральной, ни с партийной» точки зрения за его отказ от борьбы, ему «нельзя было даже надеяться на благотворную перемену, потому что в народе не было такой силы, которая могла бы смести разлагающиеся трупы отживших учреждений». В общественных условиях тогдашней Германии «единственную надежду видели в литературе», однако и в литературе и философии «даже самые лучшие и самые сильные умы народа потеряли всякую надежду на будущее своей страны» **.
* Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 233.** Все цитаты по кн.: Луначарский А. В. Юбилеи. М., 1934.
В годы приближения французской буржуазной революции писателиэнциклопедисты эпохи Просвещения стремились к выходу в широкий мир познания природы и общества. Но все лучшее, что совершалось тогда в духовной жизни, оставалось достоянием узкого образованного слоя, не проникало в народ и отвергалось даже идеологами революции. Наша социалистическая революция выявила жизненность стремления к универсализму, но проявилась теперь в активности самих масс.