В чемодане «дипломат», изъятом при задержании гражданина Платонова Аристарха Антоновича, обнаружены три иконы с изображением святых, продиктовал капитан Лебедеву.
Гулюкин, с любопытством разглядывавший иконы, сказал:
«Георгий Победоносец», «Спас на престоле» и «Положение во гроб».
Вы точно знаете? спросил Бугаев.
Точно, товарищ начальник.
Так и запишите, товарищ Лебедев, официальным тоном сказал капитан.
Врет! вдруг подал голос Аристарх Антонович, пришедший в себя после испуга и сидевший с каменным лицом. Старый человек, а врет! Какой же тут «Спас на престоле»? Нечего приписывать мне чужие иконы.
Немой заговорил, тихо, себе под нос, буркнул капитан и, повернувшись к Аристарху Антоновичу, спросил: А что же это за икона?
Принадлежащая лично мне икона «Спас в силах».
Гулюкин смущенно махнул рукой пишите, мол, что хотите.
Бугаев открыл второе отделение «дипломата» и вынул оттуда большой синий конверт. В конверте лежала старинная книга в бежевом, телячьей кожи, переплете.
Библия, что ли? Капитан раскрыл ее и увидел, что желтые, кое-где истлевшие страницы исписаны красивой старинной вязью, а заглавные буквы раскрашены.
Библия толще, вставил Гулюкин.
Э-э Аристарх Антонович издал какой-то нечленораздельный звук.
Вы хотите сделать заявление, гражданин Платонов? поинтересовался Бугаев. У него никак не выходил из головы Платонов, пьющий чужой коньяк.
Аристарх Антонович не сводил глаз с книги.
Нет, не хочу, наконец выдавил он.
Запишем: старинная книга. Бугаев сунул руку в конверт и достал оттуда железнодорожный билет с фирменным посадочным талоном на «Стрелу».
Поезд номер один, вагон шестой, место тринадцатое, сказал он. А поезд-то ушел, Аристарх Антонович! Билет-то вчерашний! Что же вы не уехали? Неотложные дела задержали?
Платонов молчал.
По каким делам вы оказались в доме гражданина Барабанщикова? спросил Бугаев. И откуда у вас ключ от чужих дверей? Он положил на стол длинный ключ с заковыристой бородкой чудо кустарного производства. Точно такой же, что нашли в кармане погибшего хозяина дома.
Мое изделие! гордо сказал Гулюкин. Точно. И требовательно уставился на Аристарха Антоновича, словно хотел поскорее услышать, каким образом его произведение оказалось в руках Платонова.
Но Платонов больше не произнес ни слова. Он сидел с таким видом, словно все происходившее в доме совсем его не касалось. Лицо Аристарха Антоновича снова приобрело выражение значительности и превосходства.
Бугаев махнул рукой:
Ладно. Еще наговоримся. Время будет.
Понятые подписали протокол, дверь опечатали.
В машине Гулюкин с сожалением, ни к кому не обращаясь, сказал:
Время позднее, пивком уже не разжиться. Ну да ладно. Вижу, и без меня бы вы обошлись, соколики
10
Начальник охраны, пожилой плотный мужчина, похожий на офицера-отставника, только что вскипятил чай и разложил на столе бутерброды, поэтому появление Лебедева его не слишком обрадовало. Он отвечал неохотно, хмурился, то и дело дотрагивался широкой загорелой ладонью до чайника, словно хотел намекнуть о необходимости поскорее закончить разговор.
Барабанщиков? Работает такой. Есть ли замечания? Замечаний нет. Все у него тихо, никто не балует.
Как же вы говорите работает, не вытерпел Лебедев, когда он три дня назад погиб.
Погиб? удивился начальник и открыл серую, залапанную не слишком чистыми руками амбарную книгу, словно в ней должны были появиться сведения о гибели Олега Анатольевича.
Вот как?! Погиб, шепнул начальник, выискивая что-то в многочисленных графах. Найдя, сказал: Он сегодня в ночь должен выйти. Но, кажись, с кем-то еще менялся дежурствами. Сейчас выясню. Открыв дверь в соседнюю комнату, он спросил: Григорьева, Барабанщиков ни с кем не менялся сменами?
Менялся, Петр Петрович, ответил приятный женский голос С Брейдо он менялся. Говорил, в Москву надо.
В Москву, говорил, надо, снова усевшись за стол, повторил начальник и приложил ладонь к чайнику. Наверное, чайник катастрофически остывал, потому что Петр Петрович, вдруг решившись, сказал: А вы, товарищ, может, со мной за компанию по чайку ударите?
Ничего нет лучше для выяснения каких-либо обстоятельств, получения необходимых сведений, как серьезное, с глазу на глаз чаепитие. Исчезают натянутость первых минут знакомства, настороженность. Ничего не значащие реплики, вроде «эх, чаек, всем напиткам королек» или сообщение друг другу «чайных» секретов, помогают найти общий язык и завести душевную беседу.
Бутерброды Петр Петрович разделил по-братски, чай заварил со знанием дела. Да и беспокоился он напрасно кипяток был еще что надо.
У нас ведь народ сложный, товарищ Лебедев, рассказывал он, с удовольствием прихлебывая чай. Из-за денег к нам не идут, зарплата с гулькин нос. Нанимаются лоботрясы, к любому другому делу непригодные, или те, кому время свободное нужно. Так что вахтеры наши на всяк манер. В душу-то человеку не залезешь, но я ведь чувствую есть такие ловчилы! И калымят где-нибудь, и еще черт-те чем занимаются.
Лебедев слушал внимательно, не донимал Петра Петровича вопросами. Ждал, когда дело дойдет до Барабанщикова.
Вот есть такой вахтер Плошников. Мужик двужильный. Так он в свободное время у себя в гараже машины чинит. Когда-то на станции техобслуживания работал. Мастер! Так этот Плошников на своей починке в десять раз больше заработает, чем у нас. Но человек он тихий, не запивает, не прогуливает. А есть и умственные люди. Два молодых парня-художника работают. Ну, не могу сказать, что известные. Но хорошие художники. Он достал из стола книжку в зеленой суперобложке. Лебедев не успел прочитать название. Раскрыл.