широкополые шляпы. Воинских знаков отличия они не носили. И только могучий бур, приближавшийся к
Черчиллю, имел зеленую повязку на рукаве. Он выделялся широким лицом, широким подбородком и тяжелыми
руками, привыкшими переделывать землю и подчинять ее себе. Глаза у него были водянисто-голубые, а усы
редкие и рыжие. Глаза не выражали ничего, кроме насмешливости. В нескольких шагах от пленного
остановился, оглядел его с головы до ног, словно коня на аукционе.
Это ты его взял, Арчи? спросил молодого.
Тот кивнул головой.
Ишь ты черный, как ворон, а не каркает, усмехнулся командир. Может, я не прав?
Я военный корреспондент лондонской газеты Морнинг пост, быстро и энергично произнес
Уинстон, и, согласно общепринятой во всем мире практике, требую немедленного освобождения.
Согласно общепринятой практике всякое гражданское лицо, участвующее в военных действиях, может
рассматриваться в качестве шпиона и подлежит повешению, с прежней насмешливостью и с той жесткостью,
которая не оставляла сомнений в способности претворять слова в дело, отозвался бур.
Черчилль пожал плечами.
Отвести его туда? молодой бур кивнул на группу пленных.
Постереги здесь, приказал командир и направился к пленным солдатам.
Молодой проводил командира взглядом и повернулся к Черчиллю.
Это плохо, мистер. Вы можете быть
Он закончил фразу выразительным жестом, изображающим петлю.
Терпеть не могу веревок, проворчал Черчилль, усиленно посасывая сигару.
Командир африканеров долго что-то выяснял с Холдейном, затем вернулся и приказал молодому буру:
Арчи, ты его взял, ты его и повезешь в Преторию. Он, оказывается, важная птица. Пусть его в столице
и вешают. Тем более что тут и дерева подходящего для его комплекции не найдешь
Уинстона вместе с группой пленных солдат отправили в Преторию. Везли лошадьми на вместительных
крытых брезентом повозках. По дороге Черчилль и молодой охранник разговорились.
Бьюсь об заклад, вы не голландец.
Угадали, мистер.
Арчи говорил по-английски плохо, но Черчилль без усилий понимал его.
Откуда вы?
О! Очень далеко. Отсюда не видно. Есть такая земля Украина.
Украина? Это Польша, что ли? Ах, нет, это Россия, я вспомнил.
Украина это Украина.
Как вы сюда попали?
Трансвааль, Трансвааль, страна моя и, может быть, свобода вполголоса пропел Арчи. И добавил:
Если победим вас, англичан. Тогда свобода.
А чем мы хуже этих ваших африканеров? усмехнулся Черчилль.
Вы отнимаете у нас земли. Только дело не в этом. Вы не оставите нас в покое. Вам нужны камушки.
Как ото? Алмазы! И желтый металл. Ради них вы готовы убивать
А вы не убивали, Арчи?
Арчи отвернулся, долго молчал. Когда снова взглянул на Уинстона, глаза светились вызовом.
Да, я убил. Вам хочется знать? Скажу. Все равно унесете в могилу. Вы никогда не были рабом? Я
был. Но мне повезло. Я полюбил молодую госпожу. Она была полька, дочь нашей помещицы. Она была очень
красива. Она научила меня говорить по-польски и немного по-английски. Она пела песенку: Трансвааль,
Трансвааль, страна моя и, может быть, свобода А потом отец ее узнал о наших отношениях. Кристина
предупредила меня, чтобы я бежал, иначе несдобровать. Помещик крепко напился, ударил Кристину хлыстом
по лицу. Она потеряла глаз. Тогда я взял топор и подстерег его. И бежал с Украины.
Я не знал, куда надо бежать,
где искать счастья. Но я помнил слова песенки. И вот я здесь Что вы еще хотите знать?
Интересно, кто меня будет вешать вы или другой?
Арчи прищурился, потом отвернулся и надолго замолчал, глядя, как мимо плывут причудливые пейзажи с
изредка возникающими селениями племен готтентотов.
Черчилль тоже долго молчал. Потом почему-то вздохнул и весело сказал:
Ладно, не вешайте нос, Арчи. У меня впечатление, что мы с вами ровесники. Вы какого года?
Семьдесят четвертого.
Ну что я говорил?! воскликнул Уинстон. А в каком месяце?
30 ноября.
Только этого не хватало пробормотал Черчилль.
Выходит, вы тоже?! искренне изумился Арчи. Ну и дела
В Претории пленных поместили в здании образцовой государственной школы. Черчилля заперли в
отдельную комнату на первом этаже. Это ему не понравилось. Понимал что участие в боевых операциях грозит
ему смертным приговором. Охранял его по-прежнему молодой Арчи и еще двое неразговорчивых африканеров.
С Холдейном Уинстон встречался только во время коротких прогулок по школьному двору. Уинстон стал
подумывать о побеге и начал уговаривать капитана присоединиться к нему. Офицер не возражал, но не видел
реальных шансов на успех.
Как-то днем зарешеченную комнату Черчилля посетил один из руководителей буров. В ответ на
настойчивое требование Черчилля освободить его бур без улыбки сказал:
Чего захотел! Нет, старина, мы не каждый день берем в плен сыновей лордов Погоди
Не закончив мысль, он покинул комнату, в которой повеяло близким дыханием смерти.
А перед вечером заглянул Арчи. Он прикрыл дверь, странно взглянул на пленника и тихо произнес:
Вот что, мистер. Вам надо бежать. Они там спорят некоторые боятся мести англичан. Но главный
настаивает на петле.