Проснулся он вечером. Тщательно побрившись, неторопливо оделся, выбрав теплые мягкие брюки темно-серого цвета и в тон им толстый исландский свитер с высоким воротником-стойкой. После чего, натянув сапоги и куртку, покинул номер. Спустившись вниз, он выпил в кафе две чашки черного кофе и съел кусок какого-то пирога. Потом перелистал пару журналов и, взяв свою куртку, вышел в вестибюль.
Молодой парень, лениво пережевывавший котлету в углу кафе, прервал свое невеселое занятие и, положив деньги на стол рядом с тарелкой, вышел вслед за ним. Вагиф, не глядя по сторонам, быстро пересек вестибюль и вышел на улицу. Он прекрасно понимал, что Алексей Васильевич не оставит его без внимания и потому не стал терять время на выяснение того, кто именно сегодня будет выполнять нелегкую роль его ангела-хранителя.
Подойдя к оставленной по его просьбе «ниве», он открыл дверцу и, не удержавшись, посмотрел в зеркало заднего обзора. Заметив молодого парня, садящегося за руль «шестерки», ранее внимательно следившего за ним в кафе, Вагиф невольно улыбнулся. Все в порядке, значит, он, несмотря ни на что, все еще в форме, поскольку заприметил парня еще в коридоре, заходя в кафе.
Алексей Васильевич не говорил, можно ли покидать пансионат. Да и сам Вагиф прекрасно понимал, что делать это нежелательно, но и оставаться здесь он больше не мог. Ему было необходимо сменить обстановку, потолкаться в городе, побыть в обыкновенной человеческой толпе, далекой от стрельбы, погонь, смертей. Короче говоря, он хотел хоть на какое-то время забыть весь тот ужас, который ему пришлось пережить за последнее время.
До города он добрался без приключений. Оставив машину на стоянке у метро, он пешком прошел несколько кварталов и оказался в районе Арбата. Несмотря на холод и довольно позднее время было что-то около семи вечера, здесь оказалось многолюдно. Он любил тут гулять. Он мог часами всматриваться в незатейливо выполненные произведения искусства, часто выставляемые здесь для всеобщего обозрения, или слушать музыку местных музыкантов, порой искренне
удивляясь их мастерству. Воистину на Арбате можно было встретить все что угодно и на любой вкус.
Он уже гулял больше часа и собирался вернуться к своей машине, как вдруг услышал неподалеку знакомый голос. Пройдя несколько шагов, он неожиданно увидел Ксению, яростно спорящую с каким-то бородатым мужиком двухметрового роста. Из долетающих до него обрывков разговора Вагиф понял, что этот детина художник, который никак не хочет уступить Ксении свой «шедевр» на червонец дешевле.
Вначале Вагиф хотел уйти, но потом, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, сделал несколько шагов и, вытащив необходимую сумму, молча протянул ее несговорчивому художнику. Ксения возмущенно повернулась, но, узнав Вагифа, смущенно замолчала и попятилась назад.
Я дарю вам это полотно и прошу вас принять его, неожиданно чопорно произнес Вагиф, чем, очевидно, окончательно сразил Ксению.
Она медленно протянула руку и взяла картину. Вагиф улыбнулся и, повернувшись, пошел в сторону метро. Вдруг он услышал сзади чьи-то шаги и кто-то крепко схватил его за рукав. Повернув голову, он увидел рядом с собой слегка запыхавшуюся Ксению.
Хорошо, я возьму эту картину, но тогда вы должны поехать со мной, выдохнула она, все еще крепко держа его за рукав.
Куда? ничего не понимая, спросил Вагиф.
На день рождения моего нашего друга, ответила Ксения, глядя ему прямо в глаза.
А через полчаса они были уже в чистой, празднично убранной квартире на третьем этаже старого пятиэтажного дома в самом центре Москвы. Хозяином квартиры оказался тот самый артист, с которым судьба свела Вагифа в ту памятную ночь его возвращения домой. Увидев их, он совсем не удивился, напротив, повел себя так, будто в их приходе нет ничего странного и неестественного. Он даже не спросил, как и где они встретились, молча провел их в гостиную.
Гостей было немного. Вместе с ними человек десять. За столом царила непринужденная, дружелюбная атмосфера. Не было оглушительно громких тостов, как не было и не в меру сальных шуток. Но при всем том явственно ощущалась какая-то естественная раскованность и свобода, не переходящая тем не менее в назойливую фамильярность, которой так часто грешат в подобных застольях.
Вагиф чувствовал себя превосходно. Отказавшись от предложения сидящего рядом с ним мужчины выпить коньяк, он с удовольствием поел хорошо приготовленную долму, щедро полив ее густым кефиром. Несмотря на зиму, на столе было много зелени и свежих овощей. Часов в одиннадцать гости стали расходиться. Вагиф уже решил тоже покинуть гостеприимного хозяина, но тот неожиданно подошел к нему и предложил задержаться.
Когда гости ушли, они втроем перешли на кухню, благо она по размерам больше походила на комнату, и, уютно расположившись в углу, приступили к наиболее важному ритуалу чаепитию. Хозяин дома приготовил великолепный чай, щедро добавив в него какие-то специи.
У вас все нормально? неожиданно прервав затянувшееся молчание, спросил именинник, которого Ксения называла дядей Сережей.