Дверь бесшумно распахнулась. В узком коридоре никого не было. Свернув влево, Вагиф буквально влетел в небольшой, почти квадратный проход между коридором и гостиной. Перед стеклянной дверью, ведущей в комнату, стояли те самые двое, крепко держа автоматы. По их лицам нетрудно было догадаться, за чем они сюда пожаловали.
Выстрелы слились в единый аккорд. Более высокие звуки выстрелов пистолета Вагифа, чуть глуше хлопки коротких очередей пистолетов-пулеметов. Одна из очередей раздалась совсем рядом. Она прошила стоящего слева от двери мужчину и, отбросив его в сторону, прошлась дробью по стене. Это стрелял Павел. Он стрелял навскидку, спокойно держа оружие в вытянутой руке.
Второй мужчина был убит двумя выстрелами, сделанными Вагифом в самом начале перестрелки. Им повезло, они начали стрелять на долю секунды раньше тех двоих. В противном случае, у них было бы куда меньше шансов выжить. Те двое, несомненно, были профессионалами.
Вагиф повернул голову. В дверях гостиной стоял Геннадий. Он был бледен, в правой руке виднелся миниатюрный браунинг. Изящная, но бесполезная в настоящем деле вещица. Вагиф знал, что сотрудники аналитического центра КГБ принципиально не носили оружия.
В свое время был хорошо известен
почти анекдотичный случай, когда одного многообещающего аналитика неуклюжего молодого человека в очках с толстыми стеклами чуть не уволили из-за систематических пропусков занятий по физической подготовке. Позже этот неуклюжий человек стал выдающимся специалистом в новой области прикладной науки вероятностном прогнозировании, широко применяемом спецслужбами всего мира.
Так что Вагиф не удивился, увидев Геннадия с таким оружием. Гена был аналитиком и, надо признаться, одним из лучших.
Вагиф? с недоумением произнес Геннадий, опуская пистолет. Как ты здесь оказался и что, черт подери, происходит?
На лице Геннадия было столько неподдельного удивления, что Вагиф невольно улыбнулся. Кто-кто, а уж он точно не мог ответить, что тут произошло.
Я так понимаю, послышался вдруг из гостиной густой баритон, что нас посетил сам господин Керимов, которого безуспешно ищут по всему Союзу. Я не ошибся? И в дверях появился дородный мужчина лет пятидесяти пяти в безукоризненно сшитом сером костюме.
Нет, вы не ошиблись, я тот самый Керимов, ответил Вагиф, засовывая пистолет за пояс.
Через полчаса, потраченные на бесконечные звонки, споры и пререкания с какими-то таинственными «ангелами», в гостиной остались трое мужчин: Геннадий, его гость и Вагиф. Трупы убрали немногословные, хорошо сбитые молодые парни, появившиеся тотчас же после звонка дородного мужчины, которого Геннадий почтительно называл Алексеем Васильевичем.
Эти парни прихватили с собой и третьего горе-налетчика, находившегося в сарае. Павел, Настя и Мишка по настоянию все того же Алексея Васильевича были определены в какой-то закрытый пансионат, куда минут пять назад и направилась с ними специально вызванная машина. Так что все было решено оперативно, а главное с умом.
Я вот что хочу у вас спросить, неторопливо начал Алексей Васильевич, слегка пригубив рюмку с коньяком. Откуда вы, мил человек, знали, что у Гены имеется «гнездышко», и почему были уверены, что эти типы не расстреляют вас еще в дверях, до вашего «героического» прорыва, а?
Что касается «гнездышка», то я просто вспомнил, что Геннадий как-то проговорился, что использует для работы одну из конспиративных квартир, но то, что в ней окажетесь вы, я, естественно, не знал. Ну, а что до этих типов, то я сильно надеялся, что они примут нас за своего приятеля и не сразу сориентируются. Так что никакой уверенности у меня, по сути дела, не было.
Ну, хорошо, вернемся к вашим делам, господин Керимов, все так же неторопливо продолжал Алексей Васильевич. Вы, очевидно, хотите знать, с чего это на вас начали охоту и кому конкретно вы перешли дорогу? Не так ли?
Вагиф утвердительно кивнул головой.
Чтобы ответить на ваш вопрос, нам, как ни странно, необходимо поговорить о некоторых общих проблемах, с которыми столкнулась наша страна в последнее время. Надеюсь, такая необычная связь вас не удивляет?
Вагифа уже ничто не удивляло. Казалось, он был готов поверить во что угодно, но то, что он услышал, превзошло самые смелые его предположения.
Так вот, где-то еще во времена первой хрущевской «оттепели», стали появляться умные, предприимчивые люди, которые начали мыслить, а главное действовать несколько иначе. Точнее говоря, они практически сумели доказать непреложность основной доктрины, универсальной для всех народов и обществ: основа развития и существования любого общества это следование трем основным, по сути своей банальным истинам: право на частную собственность, право на развитие через механизм свободного рынка и право на личную свободу. И чем реальнее для большого числа членов общества эти истины, тем гармоничнее и жизнеспособнее эта общность людей.
В нашей конкретной ситуации, в начале шестидесятых они начали преодолевать первую ступень создание первичного капитала. И появились сначала мелкие, а потом и крупные «левые» производства, где все эти три принципа в той или иной степени выполнялись. Может, далеко не цивилизованным образом, но все же.