Болан? позвал он тихим голосом. Вы здесь, Болан? Болан с сожалением покачал головой.
Вы так ничему и не научились, Лео, сказал он, выходя из тени и сжимая в руке «кольт-45».
Боже мой! Я так рад, что вы живы! радостно вскричал Таррин. Я пытался предупредить вас о вертолете, но не мог найти.
Бросьте, я никуда отсюда не бегал, ответил Болан несколько удивленно и презрительно.
Таррин в изнеможении опустился на траву.
Черт! выдохнул он. Нужно бросать курить. Я еле дышу.
Нужно кончать не только с курением, двусмысленно ответил Болан.
Я могу разуться?
Болан чувствовал, что плечо опять начинает жутко жечь.
Последнее желание? спросил он нетерпеливо.
Да, да. Можете считать, что это мое последнее желание. Так я разуюсь?
«Люстра» тускнела, исчезая за верхушками деревьев. Болан подошел к Таррину и опустился на одно колено, по-прежнему держа Лео на мушке.
Если вы пытаетесь дождаться полной темноты, то ничего не выйдет, холодно заявил он Таррину.
А тот разулся, оторвал от туфли внутреннюю стельку и, вытащив из-под нее пластиковую карточку, протянул Болану.
Загляните сначала сюда, спокойно сказал он.
Болан изучал документ при умирающем свете «люстры», не теряя при этом из виду и своего пленника. Покончив с этим, он рассмеялся и возвратил карточку владельцу:
Вы так никогда и не узнаете, как близки были к тому, чтобы стать мертвым специальным
агентом.
Я так молил Бога, чтобы этого не произошло, что даже начинаю верить в него.
А вам не хочется меня арестовать? поинтересовался Болан.
Он положил руку на повязку, стягивающую больное плечо и плотнее прижал ее к ране. «Кольт-45» по-прежнему угрожающе глядел своим черным зрачком на Лео.
С этой стороны Скалистых Гор у меня нет никаких полномочий, ответил с улыбкой Таррин. Двадцать три трупа! Славно вы их раскатали, этих поганцев! Там что-нибудь осталось для правосудия?
Сомневаюсь, сказал Болан, думая о другом. Скажите мне, Лео, моя сестричка
Здесь я виноват, произнес Таррин потухшим голосом. Конечно, это составляло часть моего прикрытия. Я пытался смягчить первые случаи, посылая к ней нормальных людей, но Что и говорить, у меня за всех этих девчонок вроде вашей сестры все внутри переворачивается. Я уже долгие годы работаю так, сержант. Но существуют вещи поважнее судеб нескольких девчонок. Я надеюсь, что вы поймете меня.
Понимаю, выдавал Болан, чувствуя, как к горлу подкатывает горький комок. Хорошо. А сейчас мотайте наверх и передайте мои наилучшие пожелания вашей супруге. Да! Скажите, Лео, все те потрясающие известия, которые передавал мне Уотерби, ваша работа?
Таррин кивнул:
И при этом вы все время пытались прикончить меня
Могли бы предупредить, ответил Болан с укором.
Я сержусь на вас только за одно, сержант, сказал Таррин, потемнев лицом. И, наверное, никогда не прощу вам, что вы все рассказали моей жене. Теперь я должен вернуться к беспокоящейся женщине.
Это самые лучшие женщины, тихо проговорил Болан.
Он думал о другой беспокоящейся женщине, и ему не нравилось ощущение крови, текущей по боку.
Уходите, идите наверх. Мне тоже нужно сматывать удочки.
Таррин обулся, встал и исчез в зарослях. Мак спустился к своему убежищу, чтобы забрать кое-какие вещи, затянул потуже повязку и заковылял вниз, к подножию холмов, образовывавших длинную узкую долину.
Машины мчались по обоим склонам холмов, и Болан знал, что полиция оцепит весь район, чтобы не выпустить из окружения оставшихся в живых участников побоища. Справа заржала лошадь, и в приступе отчаяния, вызванного потерей крови. Мак позвал:
Сюда! Эй! Сюда!
Он спрятался в зарослях цветущих кустов, вытащив пистолет из кобуры. Долго ждать не пришлось: появился спешенный всадник, ведя лошадь под уздцы. Болан несильным, но точным ударом рукояти кольта оглушил полицейского и, схватив поводья, взобрался на спину лошади, направив ее в долину. Времени в его распоряжении оставалось немного: близился рассвет. И если он хотел еще раз увидеть свою «беспокоящуюся женщину», ему следовало поторопиться. Болан понимал, что не сможет проделать весь путь верхом на лошади. Все, на что он сейчас рассчитывал, выиграть немного времени и расстояния, если, конечно, удача окажется на его стороне. Быть может, и на сей раз ему повезет. Он заслужил это, он победил, хотя у победы появился горьковатый привкус: прострелено плечо, распухла лодыжка достаточно поводов для омерзительного состояния, к тому же Болана охватило чувство страха за жизнь влюбленной женщины, ожидавшей его возвращения с войны.
Глава 21
О! Ты всегда просыпаешься, когда я на тебя смотрю, сказала она.
Болан прикрыл глаза.
Мне все приснилось, спросил он слабым голосом, или это действительно произошло?
Он лежал на свежей белоснежной постели, а плечо туго стягивала новая стерильная повязка.
Валентина наклонилась и поцеловала его, едва касаясь губами колючей щеки.
Ты потерял сознание у самой двери, объяснила она. Что? Совсем ничего не помнишь?
Я чувствую только страшную слабость, прошептал Болан.
Так и должно быть! Это нормально.
Она показала ему газету, лежавшую на коленях:
Тут написано, что ты убил двадцать три человека и тяжело ранил пятьдесят одного.