Осторожно пробираясь к своему дому, он с тоской думал о горящем камине и об ожидающем его ужине, а посему был поражен, когда услышал знакомые слова Шекспира.
Быть или не быть! послышался хриплый голос, таков вопрос; что благородней духом покоряться пращам и стрелам яростной судьбы!.. И затем из тумана донесся звук рыданий.
Боже мой! в испуге отпрыгнув, воскликнул Люциан. Кто тут? Кто вы?
Потерянная душа! ответил глубокий голос. Тот, кому Бог не даст своего благословения! И незнакомец снова зарыдал.
Кровь Дензила заледенела в жилах, когда он услышал эти слова невидимого существа, плачущего в тумане. Сделав пару шагов, он натолкнулся на человека, сидящего на брусчатке. Тот сидел, закрыв руками лицо, и даже не попытался повернуться, когда Люциан тронул его за плечо. Он продолжал плакать и стонать, переполненный жалостью к себе самому.
Эй, продолжал молодой адвокат, снова встряхнув незнакомца за плечо. Что с вами?
Я напился! заикаясь объявил незнакомец, неожиданно повернувшись к Люциану, причем произнес он это очень наигранно. Я наглядный пример для трезвенников, предупреждение пьяницам, невольно внушающий отвращение юнцам
Вы бы лучше шли домой, резко объявил Люциан.
Я не могу найти свой дом. Он где-то здесь, где-то на этой площади.
Вы на Женевской площади, сказал Дензил, пробуя привести незнакомца в чувство.
Мне нужен дом номер тринадцать, вздохнул тот. Где дом номер тринадцать? Он же не мог перенестись в сказочную страну?
Ладно, воскликнул Люциан, взяв незнакомца за руку. Ступайте за мной. Я отведу вас домой, господин Бервин.
Едва Люциан произнес его имя, незнакомец неожиданно дернулся и, воскликнув что-то нечленораздельное, отодвинулся. Какое-то внезапное подозрение породило у Бервина противоречивые чувства смесь ужаса и вызова, и он, переполненный страхом, постарался отодвинуться как можно дальше от молодого адвоката.
Кто вы? твердым голосом, требовательно спросил он. Откуда вы знаете мое имя?
Господин Бервин, меня зовут Дензил. Я живу в одном из домов на этой площади. Поскольку вы упомянули дом номер тринадцать, я понял, что вы не можете быть ни кем иным, как Марком Бервином, арендатором Безмолвного дома.
Часто посещаемого дома, продолжал изгадятся Бервин. Я часто остаюсь там с призраками и теми, кто хуже призраков.
Хуже призраков?
Видениями моих собственных грехов, молодой человек. Я посеял безумие и теперь пожинаю урожай. Я
Не закончив фразу, он зашелся в приступе кашля, при этом затрясся всем телом. Казалось, этот приступ окончательно лишил его сил, и он вновь склонился к мостовой.
А это часть моего урожая, пробормотал он.
Люциану стало жаль напившегося соседа. Неблагоразумно было бы оставлять его в таком беспомощном состоянии. С другой стороны, Люциану не хотелось торчать в липком тумане в столь поздний час. Так как новый знакомый казался то ли слишком больным, то ли слишком пьяным, чтобы двигаться самостоятельно, Люциан снова без всяких церемоний взял Бер-вина за руку. Это вызвало у несчастного новую вспышку испуга.
Зачем вы схватили меня? Куда тащите? спросил он, сопротивляясь Люциану.
Я отведу вас домой. Вы простудитесь, если останетесь здесь.
Вы не один из них? неожиданно спросил Бервин.
Кого вы имеете в виду?
Тех, кто хочет моей
смерти.
В какое-то мгновение Дензил решил, что имеет дело с сумасшедшим, и поэтому заговорил примирительно, словно хотел втолковать что-то ребенку:
Я ничего плохого вам не сделаю, господин Бервин, мягко проговорил он. Пойдемте домой.
Домой!.. Дом!.. Нет у меня никакого дома!
Однако господину Бервину удалось подняться. Руки у него были холодные, словно прикосновения тумана. Люциан отлично знал, где находится дом номер тринадцать. Он наполовину повел, наполовину потащил своего спутника в сторону этого дома. Когда они оказались у двери, Бервин открыл ее при помощи ключа, и Дензил пожелал ему спокойной ночи, собираясь уйти.
И я советую вам сразу лечь спать, закончил он, собираясь спуститься с крыльца.
Постойте! Постойте! закричал Бервин, схватив за руку молодого человека. Я боюсь входить один В доме так темно и холодно! Подождите, пока я не включу свет!
Казалось, нервы Бервина были полностью разрушены алкоголем. Он стоял на пороге, задыхаясь и дрожа, словно побитый пес. Люциану стало его жаль.
Хорошо, я помогу вам, согласился он и, чиркнув спичкой, шагнул во тьму вслед за своим соседом. В холле дома номер тринадцать было холодно, как на улице. А слабое мерцание спички скорее сгущало, чем рассеивало окружающую тьму. Дом теперь казался настоящей обителью призраков. Шаги Дензила и Бервина пол зала не был застелен коврами породили гулкое эхо, но как только они остановились, воцарилась мертвая тишина, которая казалась угрожающей. Мрачная репутация этого дома, густые тени и тишина пробудили у Люциана настоящий приступ суеверного страха. Что же говорить про нервного, возбужденного алкоголика, который постоянно жил в этом мрачном окружении!
Бервин открыл дверь с правой стороны холла и зажег красивую нефтяную лампу, стекло которой было поднято, явно в ожидании его возвращения. Эта лампа стояла на маленьком квадратном столике, застеленном белой тканью. Рядом с лампой стоял поднос с изысканным холодным ужином. Молодой адвокат мимоходом разглядел дорогие столовые приборы и несколько блюд на выбор, из напитков шампанское и кларет. Очевидно, Бервин вел роскошную жизнь и потакал своему желудку.