Он вовремя предоставлял всю информацию о текущем состоянии дел. Отчеты эти были составлены так хитро, что казались, с одной стороны, победными и внушающими оптимизм, а с другой изобиловали высокопарными патриотическими фразами. Суть же проделанной работы оставалась совершенно непонятной. Составление этих документов играло значительную роль в работе Чжана и занимало немало времени, поскольку они должны были создавать впечатление, что все идет как запланировано, а значит, не следует вникать в дела глубже, рискуя разрушить работающую систему некомпетентным вмешательством. Классовый враг, каким бы ненавистным он ни был, придумал весьма мудрое правило для подобных ситуаций: «Никогда не вмешивайся в систему, если она и так работает».
В 1980 году, кроме Чжана, в министерстве не осталось никого, кто знал бы, в чем, собственно, заключается цель проекта «Далекий рассвет».
Не знали даже те, кому приходилось добровольно или не совсем добровольно работать на Чжана. Никто не получал информации больше, чем было необходимо, чтобы выполнить некую локальную задачу. Об истинных целях проекта либо не говорилось, либо информация о них
искажалась. В это время Чжан в своих отчетах стал все чаще пропускать название проекта, оставляя только одиннадцатизначный учетный номер. Так был сделан еще один шаг на пути к анонимности внутри гигантского административного аппарата. Те немногие люди, с которыми он общался по долгу службы, смотрели на него со смесью недоумения и восхищения, видя в нем удивительный пример человека, не отбрасывающего тени и не оставляющего следов.
Единственное, что еще могло бы представлять для него опасность, это сведения о высоких расходах, связанных с проектом. Ведь цифры есть цифры, и рано или поздно они привлекут внимание какого-нибудь начальника. Понимая это, он прибегал почти исключительно к помощи служащих министерства, пряча расходы в общем бюджете. Но обычно он просто убеждал людей работать на него, не требуя денег. Мао это очень бы понравилось: самый амбициозный проект из всех, каким когда-либо занималось Министерство государственной безопасности КНР, стоил не дороже пары электрических пишущих машинок.
X
Сложно представить более неблагоприятное и тревожное начало конклава. Памятуя о жизненном принципе Бенджамина Франклина, который утверждал, что долгий сон сродни богохульству, кардиналы ровно в восемь утра уже выстроились под проливным дождем у «Дома святой Марфы». Они готовились проследовать до двора Сан-Дамазо в поданных для них белых автобусах, в которых обычно возили туристов на экскурсии по Ватиканским садам . Каждый из них уже поставил галочки в списках, составленных в алфавитном порядке. Списки были необходимы, чтобы никого не забыть. В прежние времена число кардиналов-выборщиков было куда меньше, но папа Сикст IV рассудил, что чем представительнее будет конклав, тем меньше власти сосредоточится в руках каждого отдельного кардинала. Постепенно количество выборщиков выросло до ста двадцати человек.
Камерарий Де Дженнаро лично проверил все списки. Сначала казалось, что все в порядке, но потом он неожиданно заметил, что в списках не хватает одной галочки. Кардинал Сасси отсутствовал.
Камерарий с невозмутимым видом осмотрел толпу людей в красных одеяниях и с черными зонтиками, но кардинала Сасси среди них не было. Возможно, он просто еще не успел пробраться сквозь такое многолюдье. Де Дженнаро переводил взгляд с одного лица на другое, ощущая смутное беспокойство, пока еще ничем не подкрепленное, но все же
Через некоторое время он окончательно убедился, что Сасси здесь нет.
То один, то другой кардинал уже начали вопросительно посматривать на камерария, недоумевая, почему они всё еще мокнут на площади. На секунду он решил было отправить автобусы. Возможно, Сасси просто проспал. Но нельзя же заставлять кардиналов и дальше стоять под дождем, без всякого объяснения причин? С другой стороны, а вдруг Сасси именно сейчас спускается в лифте и может появиться здесь в любую минуту.
Да, так оно и есть, Де Дженнаро знал это наверняка. Сасси относился к числу «папабильных» кардиналов, и унизить его, уехать так и не дождавшись, чтобы он, как опоздавший школьник, самостоятельно добирался до Сикстинской капеллы, было просто немыслимо. Де Дженнаро посмотрел на циферблат наручных часов. Прошло уже четыре с лишним минуты. Он решил пойти навстречу Сасси, вдруг что-то случилось с лифтом? Он уже сталкивался с такими неприятностями и раньше, правда, это было не в Ватикане, но перестраховаться все же следовало бы.
Торопливо войдя в «Дом святой Марфы», он направился к лифту и нажал кнопку вызова дверь лифта открылась. Выходит, что техника в полном порядке. А если Сасси поскользнулся на лестнице и упал? Ведь ему уже больше семидесяти лет. Камерарий почувствовал, как у него пересохло в горле при мысли о том, что кардинал тяжело пострадал и беспомощно лежит где-нибудь на лестнице. Внешне вполне овладев собой и стараясь ничем не выдавать своего беспокойства, он узнал на рецепции, какой номер занимает кардинал, и, стараясь не бежать, но невольно перешагивая через две ступени, стал подниматься по лестнице на верхний этаж, где располагался номер Сасси. Подойдя к дверям, он осторожно постучал, а когда ему никто не ответил, постучал еще раз, теперь уже громче. И снова лишь тишина послужила ему ответом.