Борис бодро ополоснул плешь, вытерся полотенцем и вышел из ванны. Из кухни уже доносился ароматный запах жарящегося мяса. Абрамович зашел в небольшую комнатку, увидел хлопотавшую возле печки Галину.
Галюсик, Березовский закрыл глаза, приглашающе вытянул уточкой тоненькие губки, и потянулся к любовнице, став похожим на игрушечного пупса.
Галина, пользуясь тем, что Борис её не видит, театрально закатила глаза, сморщившись от отвращения,чмокнула Абрамовича в блестящую плешь, скривилась, тихонько сплюнула и проворковала сладеньким голоском:
Доброе утро, Борюсик! Чаю будешь?
Давай, любимая! согласился Березовский, умащиваясь задницей на табуретке.
Пригубил горячий напиток, хрустнул взятым из вазочки печеньем, и пошел одеваться.
Я ещё мясо не дожарила, напомнила любовница.
Нет времени. В кафе или столовой НИИ перекушу, ничего страшного, на ходу бросил Борис Абрамович.
Через пять минут Березовский вышел из квартиры. Лифт был занят и он бодрым шагом начал спускаться вниз по лестнице. На первом этаже стояли двое крепких парней.
Когда Борис Абрамович проходил мимо, они встрепенулись.
Ты смотри, минута в минуту, по нему можно время засекать, глянул один на часы.
Березовский почувствовал что-то неладное, дернулся вперед, получил мощный удар сзади по почкам и сразу же в солнечное сплетение, согнулся, был подхвачен под руки и выведен к поджидавшей во дворе «шестерке».
Плохо товарищу стало, объяснил парень остановившейся неподалеку старушке, с любопытством смотрящей на процессию, В больницу везем.
Доигрался, Борька охальник, ирод плешивый, сверкнула глазами бабка. Березовского она не любила. Когда-то бывший не в настроении Борис ей нахамил, Владимировна запомнила и возненавидела чернявого «доктора наук». С Галиной бабулька тоже была «на ножах», на рекомендацию найти себе молодого и красивого, любовница кооператора послала старушку на три нехороших буквы
Березовский разевал рот как рыба, удар в «солнышко», вышиб из него весь воздух, отправив в полуобморочное состояние. Парни запихнули его в «шестерку», подперли с двух сторон могучими плечами, водитель нажал на педаль газа. Машина рванула вперед, выбросив клуб дыма из глушителя.
Начавший приходить в себя Борис Абрамович ощутил, как в бок уперся твердый предмет. Скосил глаза и затрясся, увидев воткнувшееся под ребра дуло «макарова».
Дернешься, попробуешь кричать, завалим сразу, холодно предупредил парень справа, обнявший Бориса Абрамовича за плечо. Никто с тобой нянчиться не будет.
Через пять минут машина остановилась на пустыре возле гаражей. Рядом стоял большой «Икарус» с надписью «Интурист».
Вроде никого, заявил водитель, оглядевшийся по сторонам.
Бориса быстро перетащили в автобус, уложили в проеме между сиденьями, расправили бордовые занавески на окнах. Автобус сдвинулся с места и через пару минут влился в поток транспорта на московских улицах
За городом «икарус» свернул с оживленной трассы на щебенку, проехал некоторое время и остановился. Бориса Абрамовича опять подхватили под локти и пересадили в уже знакомую «шестерку». Машина покатила по небольшой лесной тропинке, идущей между деревьев.
На лесной опушке, Березовского уже ждала «девятка» и четверо мужчин. Трое с пистолетами, четвертый в свитере и мешке, надетом на голову, стоял на коленях у самого края сбегающего вниз склона.
Дрожащего Березовского вытащили на поляну и поставили рядом с дергающимся пленником.
Вот это, крепкий худощавый мужчина указал дулом «ТТ» на связанного, один из наемников, нанятых тобой через Бадри для ликвидации Михаила
Елизарова и Ашота Барсамяна. После покушения нам удалось поймать его и девку. Теперь пришла пора отвечать за свои поступки.
Да вы что? в ужасе забормотал Борис Абрамович. Я никого не нанимал. Это какая-то чудовищная ошибка. Я очень уважаю Михаила Дмитриевича и Ашота Ервандовича. Очень.
Не ври сука, мы уже всё знаем, вступил в разговор невысокий, жилистый паренек. Думаешь, самый умный? Мы слышали твои разговоры с Патаркацишвили, как ты его умолял что-то сделать, найти бандитов, чтобы убить Елизарова и Барсамяна. Наемники тоже дали показания. Так, что хотели бы тебя посадить уже бы посадили. В Евангелие от Матвея сказано: «Какой мерой мерите, такой будет отмеряно и вам». Всё по справедливости.
Подождите, Березовский похолодел, плешь ещё больше покраснела и засверкала бисеринками пота. Стойте, нельзя же так.
Можно, ухмыльнулся паренек, щелкая флажком предохранителя «макарова». И даже нужно.
Он повернулся к молчащему соседу Бориса Абрамовича. Пнул закачавшегося пленника ногой.
Что-то сказать напоследок хочешь?
Да пошел ты на хер! вызверился тот. Вашего Елизара мы все равно шлепнем. Не я, так Барин или кто-нибудь другой, отвечаю.
Понятно, паренек отошел на пару шагов, поднял пистолет. Бориса Абрамовича затрясло. Дважды прогремел «макаров». Мужик с мешком на голове, схватился за свитер, на землю плеснуло брызгами крови. Он наполовину развернулся, рухнул лицом в грязь и покатился с холма, ломая сучья и голые ветки кустов.
Тело, откатившись несколько метров по склону, влетело в бревно. Глухо бухнуло.