Карие глаза смотрели уважительно. Надо же. Обычно после такого нокаута люди выглядят, как будто их распотрошили. И разрезали на куски. А этот выглядел достойно.
Ты неплохо держался, заметил я, когда мы сошли с татами. Вместо нас тут же побежали другие участники. Конвейер продолжал перемалывать новые жертвы. Да и сейчас выглядишь хорошо.
Расколов кивнул. Светлые карие глаза заискрились улыбкой.
У тебя рука легкая. Уложил меня спать. А когда я поднялся, то в голове нет тумана.
А что, так тоже бывает? Надо же, не знал.
Мы разошлись у судейского столика. Я подошел к парню со списками. Тот уже успел пригладить космы. Да и чуточку охрип от криков. Как и его товарищ на другой стороне площадки.
В одном ги ему было зябко. Поверх он напялил зеленую болоневую куртку. С нашлепкой молнии на рукаве.
Когда мой следующий бой? громко спросил я. Вокруг все галдели. Как на птичьем базаре. Я буду наверху. Могу не услышать.
Парень покачал головой. Ухмыльнулся. Он переступал с ноги на ногу. Нос покраснел от холода.
На сегодня все уже. Завтра продолжение. Свободен, Ермолов.
О, так даже лучше. Мне как раз надо в город. Я кивнул нахальному организатору. И отправился назад. В который уже раз.
Зрители не обращали на меня внимания. Увлечены поединками на площадках. Кричали и поднимали вверх руки. Сжатые кулаки.
А я уже торопился к «Москвичу» Смелова. Честно говоря, босые ноги в кедах изрядно замерзли. В воздухе чувствовалось дыхание зимы.
Несмотря на прохладу, вокруг на холмах появилось множество палаток. Выросли, как грибы после дождя.
Понятно. Молодежь решила совместить отдых и соревнования. Приятное с полезным. Где-то уже развели костры. Сидели вокруг. Играли на гитаре.
Смелов и Бурный сидели в машине. Оба молчали. Что-то у обоих похоронное настроение.
Смелов смотрел в окошко. Бурный откинулся назад. Лежал на сиденье с закрытыми глазами.
Я взял из багажника сумку с одеждой. Сел назад. В машине теплее, чем снаружи. Начал переодеваться.
А где Олег? спросил я, стягивая грязные штаны. Он опять сам доберется?
Бурный не отреагировал. Так и лежал. С закрытыми глазами. На шее у него пульсировала вена.
А Смелов повернул ключ в замке зажигания. Хотел завести машину, но сначала получилось вхолостую. Он ответил:
Ну да. Сам. Завтра ты тоже сам сюда поедешь.
Снова крутанул ключ. Двигатель почихал и натужно запыхтел. Вот это другое дело.
Слушайте, парни, а че такое? машина поехала вперед. Слишком резко. Я откинулся назад. Ударился о спинку сиденья. Выронил футболку из рук. Вы чего такие полусдохшие? Ну, Ваня понятно. Переживает из-за проигрыша. А ты, Леня? Чего ты завелся?
Смелов устало вертел руль. Тихонько сигналил нерасторопным зрителям. Те медленно переходили дорогу.
Ну что тут непонятно, Витя? раздраженно спросил он. Тебе, правда, не понять. Ты у нас везунчик. Баловень судьбы. А нам приходится все зубами вырывать. И не факт, что получится. Вот я, например. Вправду не смогу завтра прийти. Головные боли жуткие. Глаза из орбит лезут. Сейчас опять начинается. А я хотел завтра драться.
Я усмехнулся. Внутренне, то есть мысленно. Переоделся. Скатал ги. Швырнул в сумку.
А с чего ты взял? спросил я. Машина прыгала по грязным кочкам. Что мне все дается по мановению волшебной палочки. А может, тебе кажется. Не думал?
Смелов надавил на газ. Мотор натужно взревел. «Москвич» помчался вперед.
Навстречу проехал «УАЗик». Внутри сидели улыбающиеся парни и девушки. Куда это они? На сегодня уже все бои закончились.
Хотя, скорее всего, тоже приехали разбивать лагерь. Жарить картошку в золе. И варить похлебку над костром. И еще мне показалось, что я узнал одну из девушек.
Кажется, не кажется, а ты слишком резво взлетел, заметил Смелов. Он крепко сжал зубы. На скулах ходили желваки. Это не просто талант. Это гениальность. Сверхспособности. Невероятная генетика. Один из миллиона. Правда, пашешь ты тоже, дай бог каждому. Это не отнять.
Если бы я был молодым, то и в самом деле поругался бы. С ним и с Бурным. За пораженческие настроения.
Но я уже проходил такое. Парни зверски устали. Не выдержали напряжения. Недавно вылезли из больничной койки.
Сейчас получили по башке хорошенько. Вот и колбасит. Надо отнестись с пониманием.
Ладно, потом поговорим, пробормотал я. Когда оклемаетесь.
Мотор взревел еще больше. «Москвич» заехал в грязь. Заскользил брюхом по грунту. Заелозил колесами. И остановился.
Ну вот, этого еще не хватало, зло сказал Смелов.
Не успел я ничего сказать, как он втопил гашетку до упора. Двигатель снова взревел.
Но машина уже не двигалась с места. Колеса бесполезно крутились в грязи. Комья мокрой земли летели из-под колес на днище. И кузов. Даже на стекла.
Эй, ну зачем ты так, сказал я. Надо было вывернуть колесо. Сдать назад. И аккуратно выехать.
Смелов покрутил руль. Но уже поздно. Он вертелся в разные стороны. Легко, как игрушечный. Несомненно, все четыре колеса плотно завязли в грязи.
Тебя забыл спросить, сердито ответил Смелов.
Мы сидели еще пару минут. Слушали, как «Москвич» раскачивается в грязи. Нет, бесполезно. Застряли наглухо.