Чёрт, аж зубы сводит. Как минимум год мне здесь торчать! А может, и больше!
Плюнув на всё, быстро потрошу чемодан, достаю свои дипломы, свидетельства о повышении квалификации короче, всё, что нужно для устройства на работу. Не могу сидеть в квартире! Атмосфера давит. Лучше уж пойти делом заняться. Чем быстрее устроюсь тем быстрее съеду.
В городе несколько больниц. Главная городская комплекс зданий, раскинувшийся на большой территории в одном из районов, примыкающих к обширному парку, почти лесу. Ведомственная отдельная для сотрудников огромного металлургического завода, градообразующего предприятия, где работает не меньше трети жителей города. В последние пару десятков лет и несколько частных клиник открылись. Но я иду не туда.
На перекрестке одного из центральных проспектов города, в глубине, за густо высаженными деревьями стоит здание красного кирпича. Его не видно с улицы это обширное двухэтажное строение с высокой крышей и колоколенкой сверху. Вообще-то она называется как-то по-другому, но мы с парнями всегда называли ее колокольней. Красная больница.
Никогда не любил историю не мое это. Но про Красную больницу я знал почти всё что ее больше века назад построил известный архитектор на деньги двух купцов-благотворителей, что до революции это была богадельня, в годы войны госпиталь, куда свозились эвакуированные с фронта раненые. Это здание всегда возбуждало мое
и есть. Хотя я вот врач общего профиля. Дмитрий Вадимович, кстати, усмехается, не переживайте, я когда только пришел, тоже не всех с первого раза запомнил.
Тепло киваю, пожимаю протянутую руку и сажусь на продавленный диван.
Если повезёт, нас и не сдёрнут, пожимает плечами Дмитрий. А то трястись по нашим гребеням так себе удовольствие. Хотите чаю?
Может быть, на ты? предлагаю ему.
Ну а что, мужчина ненамного старше меня.
Без проблем, Дмитрий кивает и улыбается. Слышал, тебя запрягли с фестивалем морочиться?
Разговор ни о чем быстро заканчивается. Нас отправляют на вызов к пожилой женщине-сердечнице.
Ух, блин, коллега морщится. На другой конец города пилить, час туда, час обратно минимум если в пробку на плотине не встанем! Как раз на заводе смена закончится, все рванут. Ну ладно, чего уж.
Дорога действительно занимает много времени. Я рассеянно гляжу в окно, пока Дмитрий что-то обсуждает с водителем мужчины явно давно знакомы. Мы проезжаем центральную площадь города с отреставрированным и открывшимся не так давно главным городским собором. Тоже историческое здание, от которого во времена советской власти мало что осталось колокольню и алтарную часть снесли, сделали обычную крышу, сам собор превратили в дом культуры, воткнули памятник Ленину в центр площади.
Смутно припоминаю, что в детстве мать недолго водила меня сюда в какую-то секцию. Внутри здание было дико обшарпанное, с потёками воды и плесени на стенах, с отваливающейся штукатуркой из-под которой виднелись лики святых на остатках церковных фресок. Пацаны и девчонки, поколениями занимавшиеся в этом странном доме-соборе, колупали стены, стремясь разглядеть побольше.
На секунду думаю, не зайти ли туда как-нибудь в выходной? Следующая мысль Алёна наверняка знает, сохранили ли там хоть какую-то роспись, надо у неё спросить.
Машину встряхивает на колдобине, и я, очнувшись от задумчивости, понимаю, что мы уже въезжаем в районы, расположенные за заводом. Сразу видно, это почти окраина. Дороги раздолбаны, встречные машины аккуратно объезжают оставшиеся от вчерашнего дождя лужи, которые скопились в дорожных ямах.
Водитель беззлобно матерится, когда нас в очередной раз подбрасывает.
Когда уже нормальную трассу сделают, мать их
Смысл? ехидно отзывается Дмитрий. Ездим же. Эту дорогу лет сто назад как проложили, так и еще сотню мы по ней будем пробираться. Зато вон, видишь, знаки новые поставили, ограничение скорости не более семидесяти километров в час.
Ползём мы, кстати, хорошо если тридцать, по такой дороге быстрее самоубийство.
Рванёшь тут хоть шестьдесят, а, Гриш? фыркает коллега.
Ответная реплика Гриши показывает, как он относится к ограничениям и какие извращённые способы любви рекомендует местным дорожным службам.
Я хмыкаю, машина поворачивает и въезжает во двор потемневшего от времени и сырости деревянного двухэтажного дома с тремя подъездами.
Да ладно, выскакиваю на улицу и растерянно оглядываюсь. В городе еще бараки остались?!
Эх. Дмитрий качает головой. Пошли уже
По скрипучей лестнице с проседающими под ногами ступеньками и качающимися перилами поднимаемся на второй этаж, где находится квартира нашей пациентки. Дверь нам открывает пацан лет десяти.
Проходите, бабушка в комнате, кивает, а сам, подхватив стоящее тут же пустое ведро, убегает вниз.
Вова! доносится слабый, но требовательный женский голос.
Добрый день, я, кинув взгляд в карту, где указано имя пациентки, прохожу в комнату первым. Ну, Варвара Андреевна, давайте посмотрим, что тут у вас?
Кардиограф показывает аритмию, делаю всё, что нужно, оформляем с Дмитрием все бумаги.
Ба, в комнату заглядывает тот самый Вова, я чай тебе сделал! Ей же можно чай? смотрит на нас неуверенно.