Уверен, что это так, но оставь это мне.
Серьёзно, продолжает она, укладывая ноги на край дивана, ты столько
лет один, пора бы уже жениться. Пока ты еще способен заделать второго ребенка. Ты так сильно любил мою мать, что не можешь больше ни на одну женщину смотреть?
Я вздыхаю и смотрю на потолок. От этого лёд, приложенный к скуле, сползает, и я перехватываю его рукой.
Катя все понимает по-своему. Она когда-то сама пришла к этому выводу, а я и не отрицал. Так было проще объяснить, почему не завожу серьезных отношений и не женюсь.
Катя бросает на меня короткий, проницательный взгляд, потом зевает и потягивается, как кошка.
Знаешь мне у тебя как-то спокойнее. Безопаснее. И спится лучше. Наверное, перееду обратно. И буду следить, чтобы больше никакие замужние женщины вокруг тебя не вились.
Я усмехаюсь.
У тебя сигнализация на каждом окне. И тревожная кнопка имеется. Говорила, что взрослая, а сама через два месяца обратно прибежала к отцу в дом.
Охрана, пап, не делает мне утром чай с мятой, не знает, что я не выношу оладьи, если они не с хрустящей корочкой. Она утыкается в подушку и добавляет чуть тише: А ты знаешь.
Я замолкаю. Горло першит. Хочется сказать что-то простое, но нужное. Но ничего не приходит в голову.
Мне повезло, что ты у меня есть.
Катя молча тянет руку и жмёт мою.
Проходит несколько секунд. Я замечаю, как она начинает клевать носом. Устала. Переживает. Носит в себе слишком многое. В этом мы с ней похожи.
Так, марш спать, говорю, поднимаясь и убирая лед на стол. Завтра рано вставать.
А ты?
Я посижу немного и сделаю несколько звонков.
Катя зевает и уходит в комнату. Я смотрю ей вслед. Потом, не включая свет, возвращаюсь в кресло.
Сажусь, закидываю ногу на ногу и закрываю глаза.
А потом снова вижу её. Нину.
Чёрт. Почему она не выходит из головы?
Это плохо.
Слишком опасно.
Но, похоже, уже поздно.
Глава 40
Осторожно! На счёт три раз, два, три! проносится мужской голос.
Я оборачиваюсь. Каталка. Кровь. Медики бегут рядом.
Я собираюсь пройти мимо таких сцен я видел сотни но что-то заставляет меня посмотреть на пациентку.
Она без сознания, лицо разбито, кровь на виске. Я на мгновенье замираю. Не может этого быть. Нина. Какого черта?
Стойте! голос срывается с глухого крика. Я бросаюсь вперёд, перехватывая одного из санитаров за плечо. Что с ней?!
Даниил ошарашенно на меня смотрит:
Дорожная авария. Скорая доставила пять минут назад. Состояние тяжёлое. Подозрение на внутреннее кровотечение. Она без сознания. Мы везём её в операционную.
Сердце бьётся в горле. Всё тело как в коме, но мысли ясные, холодные.
Немедленно в третью! рявкаю я. Где Ярмольцев?
Он ещё в хирургическом крыле.
Бегом за ним. Пусть бросает всё! Вы за эту пациентку головой отвечаете, ясно? срываюсь, сам не знаю почему.
Я бросаюсь за каталкой.
Нина, выдыхаю почти беззвучно. Только держись. Только попробуй не выбраться из этого.
Мы влетаем в предоперационную, и я не отрываю от неё взгляда. Кровь на лице. Распухшие губы. Закрытые глаза.
Всё будет хорошо, бормочу, делая несколько глубоких вдохов. Я тебе обещаю.
Я стою у стеклянной двери, за которой её уже готовят к операции. Пальцы сведены судорогой, челюсть будто свело.
Ян Александрович? подходит ассистентка. Через десять минут начинается ваша операция. Анастезиолог уже пришел.
Я поворачиваю голову.
Отмените, глухо говорю. Скажите, у меня неотложная ситуация.
Но...
Я не смогу. Признаюсь. Все мои мысли сейчас вокруг Нины. У хирурга должна быть холодная голова, а у меня сейчас эмоциональные качели.
Она кивает и уходит. А я разворачиваюсь и снова смотрю на закрытую дверь.
Следующие три часа тянутся, как вечность. Я сижу в ординаторской, потом стою в коридоре, потом снова сажусь. Каждые пятнадцать минут зову медсестру и прошу пойти в операционную.
Просто посмотри, что там. Всё ли по плану.
Хорошо, я узнаю, доктор, отвечает Лиля, уже в третий раз, не скрывая беспокойства.
А я опять остаюсь один. Хожу по кругу. Открываю и закрываю телефон. Пытаюсь не думать. Но это невозможно.
Я в итоге срываюсь с места и иду в кабинет.
Хлопаю дверью, как будто этим могу сбросить напряжение. Не получается. Давление в висках такое, словно голова готова расколоться. Я прохожу мимо стола, подхожу к кофеварке, вбиваю пальцем кнопку, жду, пока зажужжит. Хочется курить, хотя я дочке обещал, что брошу.
Когда кофе готов, я подношу чашку к губам, забывая о том, что он горячий и обжигаю язык.
Я открываю телефон в десятый раз за полчаса. Экран пуст. Хватаю бумажный стаканчик с водой и кидаю в урну. Не попадаю.
Медленно провожу рукой по лицу. Я врач, я привык действовать. А сейчас от меня ничего не зависит, и это бесит больше всего.
Тянусь за телефоном снова. Листаю контакты, нахожу нужное имя. Юрий. Нажимаю «вызов».
Он берёт почти сразу.
Ян? Если звонишь, чтобы снова провести мне лекцию по поводу того, что мне стоит быстрее лечь на операцию, то давай не сегодня. День и так дерьмовый.
Нина попала в аварию. Только что привезли.
Пауза.
Состояние?
Тяжёлое. Ее сейчас оперируют.
Я делаю вдох и, наконец, озвучиваю то, чего хочу:
Мне нужно, чтобы ты через свои каналы узнал всё о ДТП. Кто второй водитель. Откуда. Что там вообще произошло. У меня плохое предчувствие.