Вдруг я заметила, что черноволосая амазонка снова подошла вплотную, а потом и вовсе присела на корточки. К своему удивлению, я увидела в ее взгляде восхищение. Она протянула ко мне руку и дружелюбно погладила меня по плечу.
Какие удивительные создания! пробормотала она. Вы первые в моей жизни мужчины, которые достойны того, чтобы жить!
Последние слова она уже буквально выкрикнула, желая, чтобы все услышали ее. Одобрительный крик амазонок поднялся ей в ответ, и я, оглянувшись на воинственных женщин, с изумлением обнаружила множество растроганных плачущих лиц.
Черноволосая снова повернулась ко мне и мельком оглянула Олива, который слегка застонал.
Не волнуйся! проговорила она. Твой брат будет жить! Я восхищена его преданностью и твоей любовью! Скажи честно, ты ведь влюблен в своего брата, правда?
Мои щеки вспыхнули под ее пристальным взглядом, и я поняла, что она каким-то образом считала мои эмоции. Я понимала, что врать и притворяться бессмысленно и даже опасно.
Да! произнесла я твердо. Я люблю его! Очень люблю!
Тяжелую себе ты дорогу выбрал, дружок! проговорила амазонка с сочувствующим вздохом. Но я восхищена тобой! Вот возьми! Это мой тебе подарок!
Она протянула мне какую-то вещицу, оказавшуюся браслетом из металла, похожего на серебро. Оно напоминало плетение виноградных лоз с застывшими миниатюрными листьями и показалось мне весьма симпатичным, хотя и чисто женским на вид.
Этот браслет поможет немного синхронизировать твою магию, которая сейчас у тебя в полном беспорядке. Носи его и никогда не снимай. Вскоре ты увидишь, как велик его потенциал!
Я кивнула и с благодарностью приняла подарок. Сейчас не время отказываться от чего бы то ни было, потому что на кону наша с Оливом жизнь.
А теперь можете идти! бросила она небрежно, поднимаясь на ноги. Я вас прощаю!
Спасибо! пробормотала я и попыталась встать.
С некоторым трудом, но все же довольно просто мне удалось закинуть Олива себе на спину и потащить его прочь. Все-таки мужское тело имело немало своих преимуществ!
Амазонки мне не препятствовали. Вой терракотов давно прекратился, и путь назад оказался довольно прост и быстр.
Вскоре я вышла на полянку, которая была мне уже знакома. Здесь недалеко было место наших с Амиром соревнований, с чего и началась вся эта тяжелая катавасия.
Алекс! вдруг послышался слабый голос Олива.
Я осторожно опустила его на землю, прислонив его спину в стволу дерева. Он выглядел таким ослабленным, что, казалось, тяжело дышал.
Олив посмотрел на меня из-под полуопущенных век, а я не выдержала и пустила одинокую слезу. Он слегка улыбнулся и протянул дрожащую руку к моему лицу, нежно смахнув ее с щеки.
Не плачь, Алекс! прошептал он хрипло, пытаясь меня приободрить. Скажи, неужели амазонки отпустили нас?
Я кивнула.
Да, Олив! Отпустили. Мы почти что вернулись в палаточный городок.
Он сделал пару тяжелых вдохов.
Алекс! Зачем ты побежал за ними? Это ведь так опасно!
Я схватила его за руку и в порыве чувств прижала его ладонь к своей щеке.
Я хотел спасти тебя! пробормотала я. Я не мог видеть твоих страданий!
Мы замерли так я со слезами на глазах, прижимая его окровавленную ладонь к лицу, а он смотрящий на меня с большой любовью и тревогой и просидели, наверное, несколько минут.
Нас прервали крики, донесшиеся из долины. Я вздрогнула захотела снова взвалить Олива себе на спину, но он отказался, заявив, что сможет идти сам. Так мы и появились на вершине холма под радостные крики наших военных.
Олив висел на моем плече, а я крепко прижимала его к себе за талию.
Почему никто не пришел к тебе на помощь? немного раздраженно бросила я.
Я приказал им, невозмутимо ответил он, а, увидев мой недоуменный взгляд, продолжил:
Они бы не смогли спасти меня, просто погибли бы все. Я хотел, чтобы они жили
Его ответ, наполненный искренней заботой о людях, глубоко потряс меня. Олив в очередной раз заставил мое сердце трепетно вздрогнуть от безудержной и всевозрастающей любви к нему
* * *
Олив
Я лежал в палатке на одеяле из шерсти и наблюдал за Алексом, который расставлял передо мной тарелки с едой. Он сам вызвался поухаживать за мной, потому что почему-то считал себя виновным в моем состоянии.
Видеть его прислуживающим было очень странно, потому что он раньше никогда не проявлял рвения в подобных делах, и вообще в последнее время, после того случая с шаром, он все менее походил на себя самого.
Алекс до потери памяти был более инфантильным и равнодушным ко всему. Он хорошо и метко стрелял, был силен в борьбе, хорошо владел мечом, но остальное его интересовало мало. Я бы даже сказал, что он часто просто от жизни скучал.
Сейчас же я видел удивительный задорный блеск его глаз и незабываемое внутреннее свечение души.
Честно говоря, я тоже изменился. Меня начали обуревать чувства
Я тяжело вздохнул. Любовные феромоны Алекса продолжали иногда настигать меня, и у меня складывалось устойчивое ощущение, что он совершенно не контролировал их выброс и даже не осознавал, что делает со мной. Я, конечно, тоже реагировал не менее странно, потому что его чувства никак не могли на меня влиять, ведь я мужчина! Но они влияли! До сих пор, хотя и не так сильно