Эва Монро Собственность по контракту
1 глава
Воздух в комнате густой и тяжелый, пахнет лекарственной ромашкой, мазью от пролежней и тихим, неспешным угасанием. Я провожу влажной салфеткой по исхудавшей, почти прозрачной руке бабушки. Каждая синяя прожилка под кожей как речка на карте ее долгой жизни. Жизни, которая теперь медленно, по капле, утекает в песок.
Держись, бабуль, шепчу я, и слова повисают в тишине, гулкие и беспомощные. Вот выпьешь, полегчает.
Тамара Николаевна беззвучно шевелит губами, и я подношу к ним трубочку с водой. Ее глаза, когда-то яркие, как незабудки, и такие живые, сейчас смотрят куда-то сквозь меня, в иное измерение, где нет боли. Где-то там уже пахнет яблочными пирогами из ее детства, а не больничными антисептиками.
Сердце сжимается в комок привычной, ноющей боли. Так было все последние полгода. Но сегодня к этой боли добавилось что-то новое, острое и колючее страх.
Я вздрагиваю от резкого стука в дверь. Не нашего аккуратного, резного деревянного звонка, а грубого, наглого удара кулаком по косяку. Бабушка беспокойно вздрагивает, и я накрываю ее руку своей, будто могу прикрыть ее от всего мира.
Сейчас, бабуль, ничего страшного, лгу я, и голос предательски дрожит.
Подхожу к окну, раздвигаю занавеску. У калитки мужчина в оранжевом жилете и двое рабочих. В руках у него какой-то официальный лист с печатями. Он что-то кричит, но я не разбираю слов, только вижу, как его лицо искажается нетерпением.
Мое сердце начинает биться где-то в горле, громко и неровно. Я знаю, зачем они. Знаю уже неделю. Яковлев Олег Владимирович. Это его имя, как клеймо, стоит на всех уведомлениях. Но я все еще надеялась, что это чудовищная ошибка, что оно рассосется само.
Спускаюсь вниз, на ходу пытаясь стряхнуть с себя оцепенение. Открываю дверь, и в щель сразу врывается холодный осенний ветер и голос человека в жилетке.
Литвина? Окончательное предупреждение! Через пять дней, в пятницу, с восьми утра начинаем работы. Техника подойдет. Все, что ценно, уносите. Вас предупредили.
Он сует мне в руки бумагу. Листок холодный, почти ледяной, будто его уже коснулось железо бульдозера.
Вы не можете! Здесь Здесь больной человек! Она не переживет этого! слышу я свой собственный голос, тонкий, почти детский, полный отчаяния.
Мужик усмехается, беззлобно, по-хозяйски. Мне от этой его обыденности еще страшнее.
Мне сказали я сказал вам. Приказано снести снесу. Ваши проблемы меня не колышут. Решайте с ним.
Он поворачивается и уходит. А я остаюсь стоять на пороге, сжимая в пальцах этот ужасный, шершавый листок. Слово «СНОС» пляшет перед глазами, размазываясь в кляксы.
За спиной слышится тихий, слабый кашель. Бабушка. Ее комната как раз над крыльцом. Она все слышала.
Я закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной, пытаясь перевести дыхание. В горле стоит ком. По щекам катятся предательские горячие слезы, но я тут же смахиваю их тыльной стороной ладони. Нет, Дарья. Плакать нельзя. Это не спасет наш дом. Не спасет ее.
Я поднимаюсь по скрипучей лестнице, каждой ступенькой которой помню с детства. Захожу в комнату. Тамара Николаевна смотрит на меня своими огромными, ясными в этот миг глазами. В них не страх, а тихая, бесконечная грусть.
Дашенька, ее голос шелест осенних листьев. Не плачь, родная. Всё будет хорошо.
Она гладит мою руку своей слабой, холодной ладонью. И от этой ее жалости во мне вдруг закипает не ярость, не отчаяние, а какое-то новое, стальное чувство. Решимость.
Она хочет умереть здесь. В своем доме. В своей постели. Смотря на яблоню за окном, которую сажала еще ее мама.
И я это ей обещаю.
Я целую ее в морщинистый лоб, крепко сжимаю ее пальцы.
Всё будет хорошо, бабуль. Обещаю. Я все решу.
Я спускаюсь вниз, беру со старого бюро свою записную книжку. Руки больше не дрожат. Во рту горький привкус страха, но сквозь него уже пробивается адреналин.
Нахожу номер, который выписала из делового журнала вчера, почти машинально, еще не веря, что он понадобится.
«Евсеев Всеволод Сергеевич. Гендиректор «Евсеев Групп».
Главный конкурент Яковлева. Единственный, кто может его остановить.
Я набираю номер. Ладонь потеет. Сердце опять замирает, затаившись в ожидании.
Мне отвечает секретарша, голос вежливый и безразличный, как автомат.
Алло? Я бы хотела записаться на прием к Евсееву. Это
очень срочно. Дело дело касается его бизнеса. И Яковлева, Олега Владимировича.
Произношу имя врага почти шепотом. Это мой единственный козырь. Последняя ставка в игре, где я даже не знаю правил.
И пока секретарша что-то проверяет, я сжимаю кулаки и смотрю в окно, на наш сад, на наш забор, за которым уже стоит призрак бульдозера.
Я не позволю им его тронуть.
2 глава
Секретарша по имени Алиса назначила встречу на завтра, на десять утра. «Всеволод Сергеевич может уделить вам пятнадцать минут», сказала она голосом, который звучал так, будто он тоже был сделан из хромированного металла и стекла, как и бизнес-центр, в котором он, должно быть, работает.
Пятнадцать минут. Одна четверть часа, чтобы спасти целую жизнь.
Ночь проходит в тревожной дрёме. Мне чудится рокот двигателей, скрежет металла. Я вскакиваю с кровати и подбегаю к окну каждый раз, когда на улице затихает шум ночного города. Тишина кажется зловещей. Они ведь могут приехать и ночью, правда? Никто их не остановит.