Если не перестанешь есть на ночь и не займёшься спортом, станешь толстым.
И лысым, добавил Миша, опустив к её лицу голову, где, судя по тенденции сколько мне лет?
Тридцать шесть, одними губами.
Ну а тебе тридцать пять, и то, учитывая, что я видел твоего сына, знаешь, было бы странно, если бы у тебя в тридцать был такой сын, улыбнулся Миша.
Наташа ещё раз бросила взгляд в зеркало, и на какое-то микро-мгновение, как далёкая вспышка в космосе, отозвавшаяся тут, на Земле, магнитной встряской ей показалось, что они хорошо смотрятся вместе, что жизнь не вся осталась позади, что есть ещё что-то некий кусочек, пусть небольшой, но именно на это микро-мгновение захотелось взять его в руку и зажать в кулаке, чтобы не растерять
Миша уехал, попрощавшись в дверях. Они не давали никаких обещаний, не обменивались телефонами, не говорили дежурного «я позвоню» или «пиши». Он честно сказал: «Удачи, спасибо тебе за эти дни», и закрыл за собой дверь.
Наташу, как ни странно, более чем устроил такой поворот, ожидаемый и нелицемерный.
Она с головой окунулась в рутину, спеша наверстать пропущенное за дни отсутствия на работе. Сосредоточенно перебирая бумаги, получила письмо на электронную почту, решив отправить его в папку «спам», всё же открыла, заинтересовавшись темой: «Спасибо».
Короткое письмо. «Привет! Хотел ещё раз поблагодарить за дни в твоём доме. Спасибо. Ты чудесная женщина. Миша». К письму прилагалось абсолютно глупое изображение кота с цветами и в сердечках, Наташа фыркнула, но ответила: «Привет! Пожалуйста. Как нашёл мой адрес?» Приложив не менее глупое изображение кошки, во всяком случае, морда её была похожа на кошку, а вокруг летали бабочки.
«Своровал твою визитку». На этот раз кот прикрывал лапой нос и глаз, всем видом изображая стыд.
Это было невероятно глупое и приятное занятие. Обмениваться пустыми письмами и нелепыми изображениями в течение рабочего дня с офицером
Наташа нечасто ловила письма из далёкого гарнизона, ещё реже её ответы получали мгновенный отзыв, что неудивительно из-за разницы во времени, давать же свой личный адрес или иной способ связи не спешила, да её и не просили. Эти письма были так же виртуальны и нейтральны, как любые другие от любых других виртуальных собеседников. Наташу вполне устраивала такая степень близости.
Правильней было бы совсем отказаться от этой ненавязчивой переписки, потому что порой так некстати ёкало сердце, видя знакомый адрес, но не она начала, так что не ей заканчивать.
Ближе к Новому году дела наваливались огромным снежным комом, работа, которая не позволяла расслабиться лишние пять минут, дом, где всё издавна налажено, но с завидной регулярностью возникают проблемы, ставящие женщину в тупик. И погодки.
После очередного родительского собрания выяснилось, что не всё так хорошо с успеваемостью детей, как думала Наташа. Женя всегда хорошо учился, в начальной школе у него были проблемы, но по большей части из-за разногласий с учителем, который считал, что Женьку рано отдали в школу, и не забывал сообщить об этом щупленькому мальчонке, подпитывая его неуверенность в собственных силах. К средней школе всё выровнялось.
Саша же всегда училась неровно, прыгая от хороших оценок к плохим со стремительностью, за которой не успевали даже учителя. Она с равным энтузиазмом в одном месяце любила
математику и литературу в другом. Была принципиальна, остра на язык и часто спорила. Обострённое чувство справедливости не давало ей промолчать, а уж если тщедушной Сашке казалось, что притесняют младшего брата, который возвышался над ней на две головы, уже никакое чувство приличия не могло остановить девушку. Она тут же ставила человека на место, даже если этим человеком был завуч или старший методист школы.
Впереди же маячили экзамены, и, помимо основных, нужно было выбрать ещё три. Сашкины предпочтения менялись, Женя и вовсе не мог сказать, что лучше. По большому счёту, успокаивала себя женщина, это не выпускные экзамены после одиннадцатого класса, максимальная расплата за неуспеваемость и несанкционированный дебош это корректная беседа с директором с рекомендациями перевести в другую, «районную», школу или колледж.
С Женей вопрос решился относительно малой кровью. Дав парню на раздумье неделю, она по результатам наняла репетиторов, которые обещали подготовить Возмущению парня не было предела, услуги стоили дорого, а Женька и сам мог поднапрячься, а не вгонять тянущую их мать в большие расходы, но услышав: «Сыночек, мне так спокойней», смирился, пообещав сдать всё наилучшим образом и пойти летом на работу. Наташа фыркнула, какая работа, пусть отдыхает, пока есть возможность, наработается ещё, но спорить с парнем не стала, видимо, ему так тоже было спокойней.
Саша же меняла свои предпочтения, спорила с репетирами, и уже двое корректно отказались работать с девочкой, потому что «не могут дать никаких гарантий». В итоге Наташе пришлось махнуть рукой, ограничившись проверкой домашний заданий под фырканье Сашки, однако в дневнике появились записи этих заданий, а успеваемость стала стабильней. Возможно, присутствие Наташи в комнате Сашки, когда девочка учила химию, положив голову на колени матери, сыграло не последнюю роль. Она нуждалась не только во внимании, но и в тактильном контакте.