Он медленно, словно боясь спугнуть, поднял руку и коснулся кончиками пальцев моего еще плоского живота. Его прикосновение было невесомым, почти благоговейным.
Юленька... прошептал он, и его голос дрогнул, впервые за все время, что я его знала. В нем не было бархатной мягкости или стальной команды. Была сырая, неподдельная эмоция. Моя хорошая девочка.
Затем его пальцы сжались в кулак, и он опустил руку, но взгляд его горел еще больше. Ты подарила мне всё, сказал он уже более привычно, но с невероятной мощью за словами. Теперь никто и ничто не посмеет к тебе прикоснуться. Ты поняла? Никто.
Он сказал это не как обещание, а как констатацию свершившегося факта. Я, мое тело, наша тайна все это теперь было под самой надежной его защитой. Самой жесткой.
Он не спросил, как я себя чувствую. Не засыпал вопросами. Он просто принял это как данность. Как свой самый большой выигрыш. И в этом было что-то пугающее и в то же время невероятно стабильное.
Он потянулся ко мне, обнял, прижал к себе так крепко, что стало трудно дышать, но я не сопротивлялась. Его сердце билось часто-часто, выдавая то волнение, которое он так старательно скрывал.
Мой наследник, прошептал он мне в волосы, и в этих словах был заключен весь его мир, вся его империя, все его амбиции. Наш сын.
Глава 7
Глава 7Неделя была похожа на сладкий, длинный сон. Солнце, море, его редкая, расслабленная улыбка. Мы загорали на шезлонгах, и он, к моему удивлению, мог часами просто молча держать меня за руку, глядя на волны. Мы ели удивительную еду в прибрежных тавернах, и он не отпускал ни одного колкого замечания о моем аппетите. Казалось, мы оба на время забыли о его делах, о моих страхах, о всем, что было за пределами этого райского уголка.
Но кошмар ворвался внезапно, как удар ножа в спину.
Мы вернулись с ужина, я зашла в номер первая, скидывая сандалии. Макс, ты тут? бросила я в тишину роскошных апартаментов.
Ответом было стремительное движение сзади. Грубая ладонь с силой зажала мне рот, резкий запах пота и дешевого одеколона ударил в нос. Другая рука обхватила талию, и меня рвануло назад, прочь от двери, вглубь комнаты.
Паника, острая и слепая, ударила в виски. Я забилась, пытаясь вырваться, издавая приглушенные звуки под ладонью. Ааа! Помогите!
Дверь номера с грохотом вылетела с петель. На пороге, залитый яростным светом люстры, стоял Макс. Его лицо исказилось гримасой чистой, неконтролируемой ярости. Он не кричал. Он издал низкий, звериный рык и в два шага оказался рядом.
Он не стал оттаскивать нападавшего. Он просто начал бить. Жестко, метко, с ошеломляющей жестокостью. Прозвучал глухой удар, хруст, мужской стон. Хватка ослабла, и я, отшатнувшись, прислонилась к стене, задыхаясь.
Макс одним резким движением сорвал с головы нападавшего черную балаклаву.
Из-под нее открылось знакомое, но теперь перекошенное от боли и страха лицо. Тот самый партнер. Тот, кто сбежал с деньгами. Тот, о ком Макс говорил с ледяной угрозой в голосе.
Макс схватил его за воротник, приподнял и, не выпуская, прижал к стене. Его собственное лицо было белым от бешенства, жилы на шее надулись.
Что тут делаешь, сука? его голос был низким, шипящим, полным такой ненависти, что по коже побежали мурашки. Ты посмел прикоснуться к ней? Ты вообще понимаешь, на что ты сейчас подписался?
Не трогай
меня, Макс! захрипел бывший партнер, пытаясь вырваться из его железной хватки. Его глаза, полные животного страха, бегали по комнате в поисках выхода, которого не было.
Макс лишь сильнее вдавил его в стену, его лицо приблизилось к лицу предателя. Говори, мразь, пока я тебя на куски не порвал! Что тебе надо?!
Да я хотел напугать тебя и твою твою корову, он дико косо взглянул на меня, чтобы ты ещё заплатил! Думал, испугаешься за неё и отдашь всё до копейки!
Эти слова, это презрительное «корова», прозвучавшее в момент абсолютной власти Макса над ним, словно подлило бензина в огонь. Ярость Макса достигла точки кипения.
Ах ты тварь! его рык был полон не только гнева, но и горького, жгучего разочарования. Я пригрел змею на своей груди! Доверял тебе! А ты ты посмел прийти сюда? Посмел поднять на нее руку?!
Он с такой силой тряхнул его, что у того стукнулась голова о стену. Ты знаешь, КТО она сейчас?! закричал Макс ему в лицо, и в его голосе впервые прозвучала не только ярость, но и нечто большее священный, яростный ужас за меня, за нашу тайну, которую этот человек едва не нарушил своим нападением. Ты понимаешь, что ты мог натворить?!
Он больше не спрашивал. Он обвинял. Приговор уже был вынесен. В его глазах горела та самая, знакомая мне по телефонному разговору, холодная жестокость, помноженная на слепую, инстинктивную
нужда защитить то, что было его.
Я стояла, прислонившись к стене, и не могла пошевелиться, наблюдая, как человек, с которым я только что делила безмятежный ужин, превратился в древнего мстителя, готового разорвать угрозу своими руками.
И впервые я не просто боялась его. Я боялась за него. И за то, что он сейчас сделает.
Макс не сводил с него ледяного взгляда, его пальцы все еще впивались в грязный воротник рубашки бывшего партнера. Казалось, он секунду колебался, разрываясь между желанием тут же, на месте, учинить расправу и холодным расчетом.