Спокойной ночи, мучительница.
Амир поворачивается к двери, у меня все внутри обрывается. Кажется, еще миг и я позову его обратно. Но я не могу. Я только смотрю ему вслед, слушая, как замирают шаги, и понимаю: я уже слишком глубоко влюблена в него.
Разумеется, эго Юсупова может быть спокойно уснуть у меня не получается. Я ворочаюсь как веретено, словно кто-то запустил во мне пружину. В груди ноет, мысли бегают по кругу. Сколько ни закрываю глаза, передо мной все равно стоит Амир. Его взгляд, его руки, его поцелуи. И то, как он ушел, оставив меня на грани безумия.
Больше всего меня мучает ложь между нами. Не могу больше жить в этом кошмаре. Я должна сказать ему правду. Должна признаться, что я самозванка. Что все это время играла роль няни, которой на самом деле не являюсь. Я не знаю как отреагирует Амир. Ничего хорошего он мне точно по этому поводу не скажет. Но молчать больше нельзя. Он имеет право знать. Должен быть в курсе. А я буду надеяться на его великодушие.
От этих мыслей становится тошно. Сворачиваюсь клубочком под одеялом, и все равно не нахожу покоя. Засыпаю только под утро, когда за окном начинает светать.
Меня будит звонкий голосок Лины:
Кристина! Ты так много спишь здесь! Пропустишь все на свете!
Разлепляю глаза. Чувствую себя так, будто всю ночь разгружала вагоны. Голова тяжелая, тело ломит, душа разодрана на куски.
Прости, малышка, с трудом улыбаюсь, садясь на постели. Я, наверное, слишком устала.
Она важно заявляет:
Зато ты никуда не уходила. Я за тобой следила!
Я краснею. Сердце ухает от паники: могла ли Лина увидеть нас? Мой поцелуй с ее отцом?
Эльф подбирается ближе, заглядывает мне в лицо. Я пытаюсь держаться спокойно, но внутри все дрожит, как в лихорадке.
Доброе утро, шепчу, стараясь улыбнуться.
**
Мы с Линой спускаемся на кухню. Оттуда доносятся веселые голоса все уже завтракают. Стоит нам появиться, как разговоры на секунду замирают, а потом гости радостно приветствуют нас.
Доброе утро! в один голос звучит за столом.
Лина радостно машет ручкой и тянется к свободному месту, словно маленькая хозяйка. Я улыбаюсь в ответ, но эта улыбка натянутая, мне не по себе.
Амир сидит во главе стола. На фоне общей оживленности он выглядит мрачным и напряженным, будто его мысли далеко отсюда. Я не смогу выдать это никому, кроме себя но стоит мне встретить его взгляд, как в груди будто взрывается фейерверк. Сердце колотится, дыхание сбивается.
Продолжаю мысленно репетировать свою исповедь:
«Амир, мне нужно признаться Я не та, за кого себя выдавала. Я не няня».
Но каждое заготовленное слово застревает в горле, превращается в немой ком.
Он встает, проходит мимо меня, и я чувствую, как рядом с ним воздух становится тяжелее. Стоит только его плечу скользнуть в полуметре от моего, и все тело отзывается дрожью. Я кусаю губу, чтобы хоть как-то унять этот вихрь.
Стараюсь сосредоточиться на тарелке перед собой, на улыбке Лины, на шумном разговоре гостей, но все бесполезно. Все внимание только на нем.
И все равно я должна. Должна сказать ему правду, пока не поздно.
Ближе к вечеру, когда я уже решилась, что подойду и попрошу о разговоре наедине, скажу наконец Амиру всю правду, зазвонил его телефон.
Хорошо, я уже понял, что без этого не получится. Да, я вылечу ближайшим рейсом. Радмила уже заказывает билет, говорит спокойно в трубку.
Проблемы? спрашивает Доган.
Как обычно, без меня не могут. Мне нужно срочно вылететь по делам. Жаль, очень.
Пусть хотя бы Лина у нас останется до завтра. Завтра приедут аниматоры.
Да, пусть останутся.
Лина, прислушавшись к
разговру взрослых, нахмурилась, ее глаза заблестели. Кинулась к отцу, он поднял ее на руки, она крепко обняла его за шею:
Папа, а мы еще не доиграли! Ты не можешь уехать!
Амир присел, прижал ее к себе и, стараясь улыбнуться, тихо сказал:
Знаю, солнышко Но у меня очень серьезные дела. Я вернусь очень скоро. Обещаю.
Девочка тяжело вздохнула, словно взрослый человек.
Я стояла рядом, наблюдая, как она уткнулась носом в его рубашку. Мое сердце сжималось: и за нее, и за себя. И снова я упустила момент, когда могла бы поговорить с ним. Сказать правду.
Но я только кивнула Лине, взяла ее за руку и повела в сторону. Старалась отвлечь: рассказывала смешные истории, предлагала поиграть, напоминала о предстоящих занятиях. Я даже смеялась, чтобы заразить ее своим смехом. Но внутри внутри я едва сдерживала дрожь.
Мои слова звучали бодро, а в груди все сжималось от невыносимого волнения. И отчаяния, что предстоит разлука с Амиром.
***
Глава 27
Я стояла чуть поодаль, держа Лину за руку. Девочка смотрела на отца с таким упрямым укором в глазах, словно хотела удержать его одной лишь силой взгляда.
Ну все, сказал Амир, проверяя телефон, взял сумку.
Лина тут же кинулась к нему, он присел, быстро обнял ее и поцеловал в макушку.
Будь умницей, малышка. Я скоро вернусь.
Я тоже хотела подойти, обнять, хотя бы коснуться его руки. Сказать хоть что-то личное, не дежурное. Но вокруг было столько глаз, столько посторонних людей, что я просто застыла на месте.
Амир посмотрел на меня быстро, коротко, но взгляд пронзил насквозь. Там было больше, чем я могла вынести: напряжение, недосказанность, что-то, что он явно не мог позволить себе выразить вслух.