Жук не сводил с него глаз.
Разве это не Шарль де Голль сказал: «Китай это большая страна, населенная множеством китайцев»? спросил Чик.
Даже если он этого и не говорил, то должен был сказать.
Жук, нам нужно просветить американский народ по поводу истинной угрозы, которая стоит перед нами. Если это удастся, тогда эти импотенты, трусы и кретины в Конгрессе США да возлюбит их Господь потянутся следом.
Жук задумчиво кивнул. О чем это толкует Чик? Выдержав паузу, чтобы показать, что его мозг пытается охватить эту серьезную мысль всю целиком, Жук спросил:
Ты имеешь в виду какую-нибудь конкретную угрозу? Или все сводится просто к тому, что их такое пугающее, такое чертово множество?
Чик снова широко ухмыльнулся.
Да не знаю я, черт возьми. Это же по твоей части, старина. Может, мировое господство? Пожалуй, я бы не хотел жить в мире, которым заправляют наследники Мао Цзэдуна.
Мировое господство, повторил Жук. Ну, да, есть такая угроза.
Чик хлопнул Жука по коленке.
Ты что-нибудь придумаешь.
Жук сказал:
Значит, мы с тобой в равном положении Ты хочешь сказать, что я должен сам во всем этом покопаться и пробудить в массах, так сказать, антикитайские настроения?
Чик улыбнулся.
Я бы не сформулировал это лучше. У тебя поистине дар слова, друг мой. Наверное, за это мы тебе и платим такие бешеные деньжищи. Чик поднялся. Ты мне нравишься, Жучище. С тобой мне никогда не приходится ходить вокруг да около. Как с многими из вас, вашингтонских типчиков.
Из вас, вашингтонских типчиков. Ничего себе, милый комплимент, подумал Жук.
Очень великодушно с твоей стороны, Чик. Прямо-таки великодушно.
Ну, а теперь о более приземленных вещах: мне кажется, будет гораздо лучше, если твоя фамилия не окажется в платежной ведомости.
А вот тут, генерал, я вас уже не понимаю, сказал Жук.
Чик усмехнулся.
Когда ты начнешь украшать Великую стену граффити вроде «Китай говно», а мы по-прежнему останемся твоими заказчиками, все это будет выглядеть немного странно. Даже Хелен Келлер без труда сделала бы нужные выводы.
Я, конечно, не хочу показаться продажной девкой, работающей на военно-промышленный комплекс,
и все такое, но неужели ты предлагаешь мне заняться разжиганием всех этих антикитайских страстей pro bono? Пожалуй, это два самых грустных слова в английском языке.
Разве это не латынь pro bono?
Да какая разница.
Я немножко знаю латынь. Dulce et decorum est pro patria mori . Знаешь, как это переводится? Как сладостно умереть за свою родину.
Благородное чувство, согласен. Я люблю родину. Я люблю «Гроуппинг-Спрант». Я люблю тебя как гетеросексуал, конечно. Если бы у меня имелись гейские наклонности, то, несомненно, ты бы физически привлекал меня. Я бы пожелал сочетаться с тобой гражданским браком и усыновить вместе с тобой африканского сиротку. Но у меня протекающая крыша, протекающий амбар и куча ртов, которых нужно кормить. Не говоря уж о новой лошади Минди. Ты что-нибудь знаешь о сухожилиях? Может быть, «Гроуппингу» имеет смысл взяться за этот сектор рынка? Вот где можно зашибать бешеные бабки что там какие-то беспилотники!
Успокойся, друг мой. Я вовсе не предлагал тебе трудиться без вознаграждения. Я знаю, что у тебя там, в лошадиных краях, своя Тара . Как, кстати, поживает твоя красавица жена? Она просто изумительна. Как девушка с обложки «Города и пригороды» или еще какого-нибудь такого журнала. Она, правда, стремится завоевать золото? Вот это да!
Пока что она тянется к моему золоту, уточнил Жук. Вернее, к тому, что от него еще осталось.
Обязательно передавай ей привет. А этот твой брат он все еще наряжается под Стоунуолла Джексона?
Ну, он скорее косит под кого-то вроде Кастера. Да, Бьюкс все еще играет в свою «живую историю». И помогает нам ухаживать за маман. Маман, у которой болезнь Альцгеймера, слышишь? Ты улавливаешь мой тонкий намек, шеф?
Сигнал прошел громко и четко, усмехнулся Чик. Не волнуйся. Мы заплатим тебе сполна. Сполна и даже больше.
Жук улыбнулся.
Я всегда был гуманитарием. Ты как технарь скажи мне: существует ли математическая возможность сделать что-то «сполна и даже больше»?
«Сполна» это же целиком? Разве это не то же самое, что сто процентов?
Чик отмахнулся от него.
Создай какой-нибудь фонд и мы будем присылать на его счет средства. Таким образом, ты будешь работать на этот фонд, а не на толпу южных мужланов подрядчиков оборонного ведомства.
Все должно быть легально, сказал Жук. Таких, как я, сейчас каждые пятнадцать минут сажают в тюрьму. Заголовки типа «Лоббисту дали пять лет» уже не появляются на первых полосах. Их надо искать в конце, среди кроссвордов и объявлений о продаже подержанных автомобилей.
Хорошо, хорошо, все будет легально. Чик похлопал Жука по плечу. Жучище, ты только сделай все, как нужно, а я тебе обещаю: будешь у меня по уши в хлопке. А теперь дуй обратно, в свою Гоморру-на-Потомаке, и вскрой для меня банку самых забористых китайских консервов! Я хочу видеть разъяренные толпы, осаждающие их посольство. Сожжение флагов. Плакаты: «Красные лапы прочь от Тайваня!», «Отдайте Тибет!» Я хочу