Ничего.
Он был груб с вами?
Нет, наоборот, слишком почтителен.
Так нельзя же прогнать человека за слишком большую почтительность Согласитесь, что это не проступок.
А я говорю вам, что он подозрителен.
Что же он может сделать?
Нокс помолчал, подумал, но прямого ответа не нашёл.
А чёрт его знает! Я по нюху говорю. Не нравится он мне.
А мне, наоборот, он очень нравится, вмешался в разговор Урвич, и я положительно не знаю, что можно иметь против этого старика. Мало ли кто нам не нравится!
Нокс ничего не возразил, нахмурил только брови и продолжал курить свою трубку.
В самом деле, проговорил и Дьедонне, этот Джон вовсе не кажется мне дурным человеком. Да и вы как командир шхуны будете иметь полную власть над ним. Если он изменится в море, вы сможете справиться с ним. Справляетесь же вы со стихиями, добавил француз, желая свойственной его нации любезностью окончательно победить Нокса, так неужели стоит после этого говорить о каком-то несчастном старике?
Упрямый Нокс, хотя и не был побеждён даже таким аргументом, но всё-таки замолчал, и судьба Джона была решена. Он остался коком на шхуне.
XVI
Нагружена она была только балластом, провизией и пресной водой. Благодаря отсутствию какого-нибудь другого груза, помещение для команды было очень просторное.
На корме «Весталки» помещалась маленькая, но очень уютная кают-компания с верхним светом из люка, со столом и с вертящимися стульями вокруг него, как на самом богатом океанском пароходе.
В стене против входа был сделан шкаф для посуды, а рядом была дверка в кладовую, сплошь наполненную ящиками с бутылками рому.
Запас этих ящиков был так велик, что Урвич невольно удивился.
Зачем же столько рому? спросил он у Дьедонне. Неужели вы думаете, что мы купаться в нём будем?
Тсс, остановил его француз, ключ от этой кладовой будет храниться у вас. Никто не знает про этот ром, кроме вас, даже капитан, и вы молчите о нём до поры до времени. Я вам скажу потом, зачем он приготовлен он будет нужен вам, когда вы придёте на место.
По сторонам кают-компании отворялись две двери ещё в две каюты: одна была отдана в распоряжение капитана, другая предназначалась для Урвича.
В своей каюте Урвич нашёл очень удобную койку, соломенное плетёное кресло, мягкое и покойное, стол с шкафиком внизу для вещей, полку с книгами, плотно уставленными и заложенными крепким бруском на случай качки, умывальник, стенную масляную лампу, какие обыкновенно бывают на кораблях.
Всё это было очень хорошо, прочно и красиво устроено.
В особенности тронуло Урвича внимание Дьедонне относительно книг.
Единственным существом, с которым он мог перемолвиться словом, был капитан, но человек этот, казавшийся нелюдимым, угрюмым и неразговорчивым, совсем не обещал ничего приятного своим обществом.
Поэтому книги являлись очень кстати и за них Урвич остался очень благодарен французу.
Тут были французские романы, какие-то, французские же, стихи, несколько разрозненных томов путешествий и исследование о драгоценных камнях.
Конечно, выбор мог бы быть и лучше, но спасибо было и за это.
За койкой в каюте
был сделан секретный ящик, так искусно спрятанный, что Урвич, даже узнав о его существовании, с трудом нашёл его.
Он открывался с помощью очень сложного механизма нужно было надавить кнопку, которая была в ряду гвоздей, державших деревянную обшивку каюты, и сама была похожа на гвоздь.
Если надавить эту кнопку, отпадала дощечка, и за нею был небольшой рычаг. Его нужно было повернуть тоже умеючи, и только тогда открывался ящик.
Ящик оказался довольно поместительный. Он был совершенно пуст.
Погодите, это ещё не всё, сказал Дьедонне. Он отпер ключом крышку стола и поднял её.
Там лежала географическая карта, сделанная довольно примитивно от руки на куске картона.
Это карта какого-то острова? спросил Урвич, взглянув на неё.
Остров Трёх Могил, сказал Дьедонне.
Тот, куда нам придётся идти?
Да.
Она правильная?
За правильность её я ручаюсь вам.
Отчего же она сделана от руки?
Оттого, что другую такую едва ли найдёте. Этот остров не помечен на официальных картах. Я вам говорил, что много есть в океане неизвестного и неисследованного; и вот, между прочим, неизвестен и этот остров. Моряки хорошо знают те пути, что лежат на обычных рейсах. Этот остров выдаётся из океана в сторону, и потому пока до него нет дела официальным картам.
Хорошо, сказал Урвич, рассматривая карту, вы называете этот остров Островом Трёх Могил. Значит, он всё-таки известен кому-нибудь, если носит особое название?
Конечно, известен, согласился Дьедонне.
Но почему же название у него такое несколько странное?
Потому что на нём действительно существуют три могилы, и они-то и составят цель вашего путешествия.
Могилы?
Да. Слушайте теперь внимательно, что я буду говорить вам. Когда вы придёте к этому острову, вы скажете капитану, чтобы он обогнул его и вошёл в эту бухту с южной стороны.
Дьедонне показал на карте бухту, о которой говорил.
Она достаточно глубока, продолжал он, и достаточно защищена от моря выдавшейся косой, как вы видите, чтобы в ней нашла наша шхуна безопасную стоянку. Если всё время вам будет ветер попутный, вы придёте к острову в полнолуние и сможете действовать тогда одинаково хорошо при свете луны, как и при свете солнца, даже лучше, чем при свете солнца, потому что при луне вы всё будете видеть, что нужно, а сами легко скроетесь от нескромных и любопытных глаз. Нужно обмануть во всяком случае эти нескромные и любопытные глаза. Надо сделать так, чтоб ни капитан, ни главное команда не знали, зачем вы явились на неизведанный остров Для этого вы сделаете вот что: как только шхуна бросит якорь в южной бухте и паруса будут убраны, вы дадите команде столько бутылок рому, сколько потребуется для того, чтобы все перепились к ночи вмёртвую.