Состоялось даже несколько уроков. Потом дядя охладел к занятиям и оставил Мишу в покое.
С Колей Ершовым Бутылкин подружился впервые еще два года тому назад. Но их дружба стала навеки нерушимой весной прошлого года и вот после каких событий.
Однажды Бутылкин был у Ершова. Он уже собрался уходить домой, но в коридоре, как водится, задержался. Они стояли и разговаривали. Бутылкин был в шинели и в сапогах. В это время вернулся с работы колин отец. Он слегка покосился на посетителя, однако ничего не сказал и прошел в кабинет.
Когда Бутылкин ушел, отец спросил Колю:
Что это к тебе за военный ходит?
Военный? удивился Коля. Да это Мишка Бутылкин, товарищ мой.
Отец изумился.
Ну и гигант! сказал он. Прямо- таки геркулес! Да сколько же ему лет? Переросток, наверное?
Четырнадцать, отвечал Коля. Он у нас в школе самый сильный. Даже преподавателя физкультуры на вальке перетягивает.
И учится ничего? спросил отец.
Коля покачал головой.
Нет, по математике совсем плохо. Придется на второй год оставаться, а он не хочет. «Мне, говорит, и так стыдно: всех в школе выше. А если еще на второй год остаться, тогда что же будет?» Хочет совсем школу бросать... Правда, ему и учиться-то прямо невозможно, заметил Коля и затем, отвечая на расспросы отца, рассказал и про дядю Бутылкина и про то, как трудно его товарищу готовить уроки дома.
А что же вы-то смотрите?.. Хороши приятели! возмутился отец Ершова.
А что же мы?.. растерянно возразил Коля.
Как «что»?! Ну, устройте его так, чтобы было, где готовить уроки. Хотя бы ты, у тебя отдельная комната. Он где живет?
Да здесь же, на Большой Грузинской, квартала два отсюда.
Ну, так вот...
Папа, ведь и верно! вскричал, обрадовавшись, Ершов. Ты это серьезно говоришь: можно?
Ты что же, первый день меня знаешь? обидевшись, отвечал отец. Я удивляюсь, как ты сам до этого не додумался.
Ты в своей комнате хозяин. И даже больше тебе скажу: если у него главное несчастье в алгебре, можешь рассчитывать на меня.
Отец Коли окончил военную академию.
Коля был вне себя от радости, выслушав предложение отца.
Ох, папа! вскричал он. Какое ты большое дело сделаешь! Ты знаешь, лучше его ведь во всей школе нет!.. Вот если для друга, то он ничего своего не пожалеет...
Ну и прекрасно, сказал отец. Только не я, а ты этим всем займешься. Я же со своей стороны обеспечиваю свое содействие: могу быстро его «натаскать» по алгебре. Понял?
Сын задумался.
Только знаешь, папа, сказал он, как мне его заманить? Ведь если прямо ему сказать: приходи, мол, заниматься, ни за что не придет.
Ну, это уж ты обдумывай сам, сказал отец и на этом закончил разговор.
И Коля придумал.
На другое же утро, во время большой перемены, он сказал Бутыл-кину:
Слушай, Миша, мог бы ты меня обучить боксу?
Тот обрадовался.
Пожалуйста, сказал он. Хоть сейчас. Только смотри, устоишь ли. Ведь уж очень вес у нас разный.
Ершовым тоже овладели сомнения: о тяжести бутылкинского кулака в школе ходили легенды.
Да-а... пробормотал Ершов.
Но сам же Чемпион и придумал выход.
Колька, да чудаки мы! вскричал он. А кожаная груша на что?.. С которой боксеры тренируются? Сколько угодно! Все приемы могу на ней показать...
На том и порешили. В этот же день, после уроков, товарищи пошли на Кузнецкий и приобрели кожаную грушу.
Само собой разумеется, что лучшего места для тренировки, чем комната Ершова, нельзя было и подыскать.
Скоро квартира Ершовых наполнилась глухим топотом ног, гулкими ударами кулака о кожаный мяч и возгласами, где в разных сочетаниях повторялось слово «хьюк»: «Хьюк справа в челюсть!», «Хьюк прямо в голову!» и т. д.
В первый же вечер после тренировки между товарищами произошел такой разговор:
Ну, я пойду, сказал Бутылкин, отирая ладонью влажный лоб. А то ведь задачки-то завтра подавать!
Слушай, отвечал ему на это Ершов. Мне вот что в голову пришло: тащи сюда свои книжки, тетрадки, и вместе все сделаем. А потом еще часок потренируемся, а?
Бутылкину это предложение понравилось. Он быстро сбегал домой за учебниками и тетрадками, и они засели за работу.
А когда уже он совсем уходил домой, Коля Ершов легко доказал ему, что раз они и завтра будут тренироваться, так лучше будет, если вообще Бутылкин станет готовить уроки у него.
Так и пошло у них изо дня в день: уроки бокса, перемежаемые уроками алгебры.
А однажды подвернулась такая трудная задачка, что пришлось прибегнуть к содействию колиного отца.
С той поры к их алгебраическим занятиям нередко присоединялся третий.
Впрочем, Степан Александрович так звали отца Ершова, когда позволял ему досуг, охотно принимал участие и в работе с боксерской грушей.
Прошло полтора месяца. Как-то была контрольная письменная работа по алгебре. Обычно Миша Бутылкин или подавал свою тетрадь значительно раньше всех, и зачастую в ней ничего не было записано, кроме условий задачи, или же, наоборот, он и после звонка продолжал что-то писать и перечеркивать, весь вымазавшись чернилами, пока преподаватель, наконец, не отбирал у него тетрадь.
И в том и другом случаях отметка была неизменно плохая.