Шрифт
Фон
Я засмеялся.
Слушай, Кожа, остановил меня Султан, аллах с ней, с твоей работой.
Я как-нибудь и сам покараулю...
Только вынеси мне хлеба, масла и картошки...
Зачем?
Домой показываться не хочу. Как отец устроил меня на работу, я опять побежал к речке и кричал, что
утоплюсь... И что же, ты думаешь, сделал этот вредный старик? Он заорал: «Топись!»
А ты?
Что я? Неужели, ты думаешь, я буду топиться?! Пришлось пойти работать... Мало того, старик так отходил
меня кнутом, что до сих пор присесть не могу. И как только увидит меня, кричит и кричит, что я опозорил весь род, хватается за кнут.
Погоди, удивился я, ты же говорил, что землемеры тебя упрашивали пойти к ним на работу...
Султан смерил меня гневным взглядом.
Ты мне зубы не заговаривай, грубо сказал он, не хочешь дать мне хлеба, так и скажи. Жадюга! Он
добавил еще несколько слов, которые лучше не повторять.
Я вынес ему хлеба, картошки, масла и даже разыскал большую копченую селедку.
Вот это Кожа! Ай да приятель! восхитился Султан. Ты приходи запросто ко мне. Я дам тебе подержать тудавлит, рассыпался Султан, научу тебя, как с ним обращаться.
Научись лучше правильно говорить. Не тудавлит, а теодолит, и я сам умею с ним работать. Меня Рахманов научил.
Султан, видимо, не на шутку обиделся.
Строишь из себя!сказал он, шмыгая носом. Ну ладно, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Он подхватил картошку, хлеб, селедку и скрылся.
«А ведь и я мог стать таким», пронеслось у меня в голове. Султан ведь тоже думал, что ему всю жизнь все
будет сходить с рук, что так и промчится он сквозь дни и годы капризным, своевольным жеребчиком. Но и к этому
жеребчику подобрали оглобли.
Долго еще я слышал удаляющийся стук шаги Султана Сугурова, моего друга, казавшегося прежде таким
сильным, независимым и гордым и ставшего в один прекрасный день жалким попрошайкой и трусом.
«Если бы я сказал, что иду топиться, я бы уж лучше утопился», подумалось мне...
И вдруг я рассмеялся. До какой же нелепости нужно дойти, чтобы всерьез рассуждать о таких вещах.
«Ветер очищает воздух, смех душу», не раз говорила бабушка. Так случилось и со мной. Мне вдруг стало как-
то беспричинно и внезапно хорошо и весело.
Я огляделся. Давно я не видел такой чудесной ночи, как сегодня. Чистое шелковое небо было увешано звездами,
как платье невесты украшениями. Месяц, словно заразившись моим чудесным настроением, светил вовсю:
можно было решать задачи и найти на карте самую маленькую деревню при этом свете.
На невидимой в темноте речке появился сверкающий серебряный мост это тоже сделал месяц! И мне
показалось вдруг, что по этому мосту проходит волшебная дорога в новый, незнакомый мир. И серебряные
огоньки чудесного моста манили и звали: шагай смелее!
Конец
Шрифт
Фон