Тронулись в путь батюшки мои! полк не полк, а целый отряд. Идут, винтовки на плечах несут, у пояса гранаты
Лучше не попадайтесь, немцы, партизанам!
Шли, шли Вдруг, смотрят, город стоит. Посреди города площадь, а на ней немцев видимо-невидимо, и все галдят, хайль кричат, распоряжаются, ворованное белье в стирку отдают
А кругом пленные жители плачут, убиваются, связанные по рукам и ногам томятся, казни ждут. Казни ждут, а немцам в рыла плюют, не сдаются, не кланяются.
Закипела кровь у партизан.
Вот мы фашистам сейчас покажем кузькину мать! Умрем, а повеселимся.
А Мальчик-с-пальчик их остановил.
Умереть не мудрено, а вот победить мудренее. Они друг дружку не считают, не жалеют, а у нас каждый человек человек. Их вон сколько, а нас все мы и только.
Что ж делать? говорят партизаны. Неужто уходить?
А Мальчик-с-пальчик уж отвечает:
И уйти не страшно, коли знаешь, что назад вернешься. Только сейчас уходить не след. Вы вот, послушайте: кругом города залягте и ждите. А я туда пойду, когда все готово будет, знак подам. Вы и придете.
Сказал и ушел.
Пробрался Мальчик-с-пальчик в город. В конюшню фашистскую залез. Жеребца самого что ни на есть приметного, белого, выбрал, за ухом у него в гриве спрятался и стал ждать.
Вот вошел конюх в конюшню, а Мальчик-с-пальчик спокойно вслух и скажи:
Долой Гитлера!
Испугался конюх, задрожал, на белого жеребца уставился.
А Мальчик-с-пальчик опять свое:
Долой Гитлера!
А остальные кони овес жрут, и так это тихонько ржут:
И-го-го-го! (мол, правильно!)
Стоит конюх ни жив, ни мертв.
Мало того, что белый жеребец против фюрера восстает, так и остальные кони с ним заодно!
А Мальчик-с-пальчик в это время так гаркнул, что сам белый жеребец встрепенулся и копытом стукнул.
Майн гот! вскричал конюх. Бунт!
Побежал конюх к обер-лейтенанту. Обер-лейтенант к полковнику, полковник к генералу, генерал к наместнику.
Так и так, ваше высокопревосходительство. Белый жеребец остальных коней против фюрера подбивает, кощунственные слова вслух произносит. Да мало того, еще ржет и копытом стучит.
Хальт! кричит наместник. Замольчать!
Бросились они все на конюшню. Двери распахнули, ворвались, а белый жеребец на них глянул, удилами хрустнул и сказал:
Долой Гитлера! и, помолчав, добавил У-у! Фашистская сволочь!
Тут все и оцепенели: Мальчика-с-пальчика-то не видят, а жеребец на них злым глазом косит.
Первым в себя наместник пришел. Подскочил, руками замахал, завизжал:
Арестовать! Расстрелять! Четвертовать! Сжечь! Повесить! О-о!..
И упал, обессилев, адъютантам на руки.
А белый жеребец повернулся к фашистам задом и так это хвостом пренебрежительно махнул.
Тут обер-лейтенант выскочил, саблю выхватил.
Взять! кричит. Овес отнять, допросить!
А наместник ногами затопал, кровью налился, заорал:
Нечего с ним разговаривать! Казнить немедленно!
Повели жеребца на казнь. Два штурмовика его под уздцы ведут, дюжина по бокам штыками стращает, позади пушку везут, ядра закладывают. За ней брюхатый наместник бежит, задыхается, а за ним целая свора «СС»-овцев несется. По сторонам солдат выстроили.
Стоят фашисты рожи красные, штыки блестящие, сапоги эрзацовые. Стоят, дрожмя дрожат, начальство глазами едят, больше жрать-то нечего! А барабаны бьют, трубы гремят, медь разливают.
Идет белый жеребец по земле плывет. Хвост, как дым, стелется. Глаза сверкают, ноздри трепещут. Копытца крохотные, будто чашечки фарфоровые, стучат. Почуял конь степной воздух, заржал.
Ага! закричал наместник. Заговорил, подлец!
Затихли все. Барабаны замолчали, и трубы замолчали. И даже всегда молчащие солдаты и те изо всех сил замолчали.
Вот какая тишина настала.
И вдруг в эту-то пору Мальчик-с-пальчик и крикни:
Долой Гитлера!
Аж на всю площадь.
Тут все одурели. Офицеры засуетились. Солдаты затряслись. Кони заржали.
А Мальчик-с-пальчик не унимается,
орет на всю округу:
Долой!..
И жеребец ржет зубы скалит.
Спохватился наместник. На солдат закричал:
Слушать не сметь! Не смотреть! Эй вы, свинячье войско! Приказываю глаза закрыть, уши заткнуть! Живо!
Вмиг все солдаты ружья побросали, глаза зажмурили, уши заткнули. Офицеры даже спинами к жеребцу повернулись. И сам жирный наместник со всех сторон заткнулся, зажмурился, чтобы, не дай бог, никто не подумал, что и он такие страшные слова слышал.
Тут Мальчик-с-пальчик и свистнул
Ворвались партизаны в город, пока немцы глаза открыли, уши откупорили, за ружья схватились, их всех перебили, переколотили, перекрошили.
А Мальчик-с-пальчик на крамольном жеребце ездил, везде поспевал, всех подбадривал, немцам спуску не давал. И сам белый жеребец их зубами кусал, копытами бил, хвостом хлестал, с ног валил.
Ни единого фашиста в живых не оставили, а самого наместника, вместо белого жеребца, казнили на площади.
И все кругом, не таясь, громко, кричали:
Долой Гитлера! Долой проклятого!..
А Мальчик-с-пальчик с партизанами батюшку с матушкой освободил, свою округу от фашистов избавил и в другую всем отрядом пошел-поехал с фашистами биться, покуда весь их поганый свино-собачий род совсем не истребит, не искоренит, с лица земли не сотрет.