Союзе писателей и журналистов начали поговаривать, сначала доверительно, тет-а-тет, а затем и совершенно открыто и публично (особенно выделялся этим А.[И.] Ксюнин), будто Махин в бытность еще совсем молодым офицером удостоился ордена Св. Анны с мечами, который давался за военные заслуги. Дескать, получил он его за участие в подавлении восстания или революционного движения в Прибалтийском крае. Количество жертв среди местного населения, погибших в результате карательных экспедиций царских войск, там было очень велико (поговаривали, что около 50 000).
Я обратил внимание Махина на эти слухи, предложив призвать к ответу за оскорбления и клевету Ксюнина и прочих. Махин поначалу только молчал и никак не реагировал. Позднее, когда сплетни стали распространяться все больше, он в ответ на мои докучания признался, что ему несподручно привлекать клеветников к суду, потому что этим он навлечет на себя гнев со стороны Министерства иностранных дел. Кроме того, не следовало допустить, чтобы все дело выплеснулось на газетные страницы. При этом он добавил, что ему известно, кто мог первым начать распространять слухи, и он заставит его и прочих молчать, не прибегая к помощи суда. Кого он имел в виду и что собирался сделать не уточнялось. По-моему, он ничего не предпринял, а подозревал одного из своих бывших товарищей. На эту последнюю мысль меня навело то, что Махин в те дни с большим раздражением говорил, будто среди офицеров Генерального штаба много людей порочных, карьеристов, смутьянов и интриганов» .
1908 г. ознаменовал новый этап жизни Махина. Наконец завершилась неприятная для него, изрядно затянувшаяся полицейская служба в Поволжье. Он получил чин сотника, орден, но, что намного важнее, поступил в Николаевскую академию Генерального штаба. Успешное окончание академии существенно влияло на кругозор и мировоззрение офицеров, а кроме того, открывало совершенно новые служебные горизонты и практически гарантировало благоприятную последующую карьеру.
По аттестации временно командующего полком войскового старшины Ф.И. Никитина за 1908 г., Махин «службу знает и любит ее, исполнителен, требователен и справедлив. Здоровьем крепок, умственные способности очень хороши. Военной службой и литературой интересуется. Хороший семьянин, не пьющий, азартных игр не любит. Нравственности прекрасной. Долгов не имеет, аккуратен, к командованию сотней не подготовлен» . При поступлении в академию он получил следующие баллы (табл. 1).
Таблица 1
Таблица 2
Получив на старшем курсе неудовлетворительный балл по военной статистике иностранных государств, Махин был в 1910 г. отчислен от академии . В делопроизводстве академии сохранилась не подлежавшая оглашению записка ординарного профессора полковника А. Г. Елчанинова от 25 марта 1910 г., в которой маститый преподаватель отмечал: «Старшего класса сотник Махин. При большем знакомстве обнаружил больше слабого, нежели сильного. Знания недостаточные. Взгляды односторонние. При громадном старании, работа прямо не укладывается в нужные рамки. Считаю, по причине малого развития. Только самая настойчивая работа в дальнейшем, по-моему, даст из него офицера Ген[ерального] штаба, сколько-нибудь сносного. Тактичность чисто служебная достаточная. Воли мало для проведения в жизнь сильных решений. Усваивает новое туго. Вперед за год не двинулся. Вынужден поставить ниже всех в партии, особенно после военной игры. Общая оценка 9 (девять) бал[лов]. Полковник Елчанинов» . При этом в тот же день другой, не менее известный преподаватель академии, полковник А. Е. Снесарев отметил, что Махин «офицер скромный и трудолюбивый» .
В 1910 г., при отчислении от академии, Махин имел следующие результаты (см. табл. 3).
Таблица 3
Таблица 4