Сталин взглянул на коллег А ви как считаете, товарищи?
Микоян поддержал Я согласен, в случае войны предателей нужно вешать.
Глава 14
Вождь протянул руку Добрый день, товарищ Москалев. Мне уже успели и жалобы на вас прислать и наоборот, чуть не Оду про ваш самолет напели. Расскажите, чем же ваш САМ Четыре сможет нас сегодня удивить. Ваш довольно дешевый в производстве САМ Тринадцать уже принят на вооружение, его скорость семьсот с лишним километров в час поразила все руководство. Но вот это ваше творение выглядит уж совсем фантастическим!
Я уже внес доработки в Тринадцатую модель, заменив два из четырех пулеметов на пушки, если бы еще наши двигателисты смогли выполнить мое задание, то самолет вполне сможет и восемьсот километров в час достигнуть. Испытанный еще в тридцать седьмом САМ Девять показал, что теория самолета-крыла верна. Первый полет выявил отсутствие у машины способности набирать высоту, что очень озадачило комиссию. Высказывалось мнение, что самолет имеющий форму, как у «Стрелы», самолетом считать нельзя, что на него очень большое влияние оказывает близость земли, которая улучшает аэродинамические характеристики машины. Отрываться от земли и набирать небольшую высоту летательному аппарату помогает воздушная подушка, а потом, когда влияние земли исчезает, самолет, имеющий такую форму, не способен набирать высоту. Конечно, аэродинамики знакомые с продувками модели не были причастны к этим домыслам. Из аэродинамических расчетов следовало, что машина должна обладать достаточно большим потолком. Однако в чем же дело? Пилот-испытатель Рыбко рассказал, что ему после отрыва самолета оценивать угол атаки было некогда, но вот набрав высоту около двадцати метров и ликвидировав крен самолета, который вызывал главное беспокойство, пилот установил привычный для себя угол атаки набора высоты. Угол определяется таким ориентиром, как проекция какой-то заметной детали на горизонт. Угол набора высоты обычно находился в пределах от семи до девяти градусов. Рыбко примерно на такие углы и ориентировался. Именно здесь набор высоты прекратился. Начали все вместе смотреть аэродинамические расчеты и увидели, что должно быть именно так. На данных углах атаки для «Стрелы» нет избытка мощности, а самый оптимальный
угол оказывается практически в два раза больше. Все встало на свои места. Все летчики требовали прекратить испытания «Стрелы», не тратить времени напрасно, не рисковать жизнью пилотов, а доложить правительству, что машина подобной компоновки не обладает способностью летать вдали от Земли, что отрывается он лишь при помощи воздушной подушки, что первый полет Рыбко является чистой случайностью и удача что он не закончился катастрофой и так далее и тому подобное. Наконец, что самой большой высотой полета, которая будет достигнута на самолете во время испытании, является тридцать метров. На меня начали косо смотреть, кое-кто даже намекал на вредительство. На счастье, летчик-испытатель Рыбко был не только пилотом. Знания, которые он получил в авиационном техникуме, позволили ему самостоятельно разобраться в особенностях аэродинамики машины. Большие усилия для продолжения испытаний «Стрелы» приложили не только я, Кочин и Горский, но и Рыбко, что во многом решило вопрос дальнейших испытаний. Когда летчик-испытатель разобрался в чем дело, он загорелся интересом к испытаниям и настаивал на целесообразности их продолжения. Доводы и уговоры недоброжелателей не подействовали на него. Решающим стал ваш запрос о состоянии работ со «Стрелой». Комиссия решила повторить полет. Рыбко еще до нового полета потребовал установить в кабине самолета прибор, который поможет ему определить угол набора высоты. В мастерских ЛИИ тут же изготовили пригодный, хотя и примитивный, прибор. Его установили в кабине. Перед полетом Рыбко долго сидел в кабине, осваивался с новым положением ориентиров, поднимал и опускал хвост и, наконец, заявил, что готов вновь попробовать машину в воздухе. Наконец летчик-испытатель попросил убрать из-под колес колодки и начал разбег после взмаха флажка. Через несколько секунд машина оторвалась и Рыбко после небольшого выдерживания постепенно начал увеличивать угол атаки. Самолет непривычно задрав нос послушно полез вверх. После набора высоты одна тысяча триста метров, летчик начал разворот. Вначале осторожно, а потом все энергичнее. Рыбко стал испытывать «Стрелу». Он делал горки, виражи и все остальное, что положено во время первых полетов, и не спешил садиться. Затем летчик «бросил» управление, а самолет уверенно продолжал лететь по прямой, покачиваясь вокруг своей продольной оси на пять-семь градусов. Покачивание по солнечным бликам было хорошо видно. На посадку машина шла с довольно большой скоростью. Имея хороший запас скорости, летчик легко приземлился на три точки. Так завершился второй полет «Стрелы» и первый нормальный полет самолета, оказавшийся вполне успешным. Дальнейшие летные испытания «Стрелы», после нескольких полетов, проводились на Переяславском озере уже зимой, а затем вновь в Москве. Теперь дело оставалось за достижением сверхзвуковых скоростей полета. Дефект самолета, обнаруженный комиссией поперечные колебания мы смогли устранить. Вот теперь перед вами САМ четыре, имеющий форму летающего крыла малого удлинения с большой, переменной по размаху стреловидностью и двухкилевым вертикальным оперением на концах крыла. Ввиду отсутствия реактивных двигателей, самолет оборудован двумя моторами типа М Сто, с соосными винтами, вращающимися в разные стороны. Получение скорости более девятисот километров в час достигается при использовании сверхзвуковых винтов.