Кира, с тобой поедет сеньора. Потом обратился к Мире, полностью игнорируя меня: Сеньор Антонио, устраивайте свою сестру, скоро трогаемся.
Я, вздохнув, полезла внутрь. Мира, схватив меня за руку, сказала: «Сестра, я буду рядом, если что-то понадобится, только скажи».
Я в благодарность кивнула и улыбнулась, полог опустился, отрезая меня от внешнего мира.
3
Внутри было душно и сумрачно. Я часто и усердно заморгала, пока мои глаза не приспособились к полумраку. Первое, что я заметила, была молодая женщина, сидевшая в конце телеги на каких-то тюках. На вид ей было около тридцати лет, и она пристально смотрела на меня с нескрываемым презрением.
Неожиданно телега тронулась, и я, потеряв равновесие, повалилась на мешки.
- Да чтоб тебя! - ругнулась я, пытаясь принять вертикальное положение. Усевшись наконец, я глянула на женщину, которая как ни в чём не бывало продолжала на меня пялиться.
-Добрый день, уважаемая, очень приятно с вами познакомиться, меня Джулия зовут, а вас? - я смотрела на неё и одновременно разматывала вуаль. Ничего не поменялось, то же призрение в глазах.
- Господи, ну и бабы тут, кошмар какой-то, а может, она глухая, - проворчала я себе под нос.
- Я говорю, добрый день, сеньора, - почти проорала я.
Без изменений.
- Да и пофиг, - фыркнула я и, приоткрыв немного полог кибитки, стала наблюдать за мимо проплывающим пейзажем. Неожиданно меня с силой дёрнули за косу, и я, ничего не успев даже сообразить, грохнулась с мешка на пол телеги.
Магия во мне забурлила, и руки налились огнём, готовым вырваться в любую минуту.
Женщина завизжала и забилась за баулы. Я постаралась успокоиться и несколько раз вдохнула и выдохнула.
Ты больная на голову, что ли, психически нездорова, да? Я встала и направилась в сторону этой чокнутой бабы, кипя от злости.
Ты меня зачем, припадочная, за косу дёрнула? А?
Женщина смотрела на меня глазами, полными ужаса.
«Господи, дай мне силы, ну хоть выражение лица поменялось, и то хорошо». - Запомни, милочка, ещё хоть раз подобное повторится, и ты будешь лететь отсюда и переворачиваться. Поняла?
Женщина закивала головой.
Значит, ещё раз спрашиваю, ты зачем меня за косу дёрнула?
- Нельзя смотреть, наказывать будут, с акцентом сказала она мне, продолжая таращиться на меня испуганными глазами.
- А сказать, что нельзя было?
- Плохо знать язык, простить меня, - и она жалобно завыла.
Кошмар какой-то, час от часу не легче, и мне вот с этим сутки трястись. Ты чего воешь-то?
- Магичка, плохо, меня убить.
- Кто тебя убить?
- Ты, ты меня убить, - она ещё громче завыла.
- Зачем мне тебя убивать? - я в недоумении уставилась на неё.
Она аккуратно отодвинула платок, и моему взору предстал металлический обруч, плотно облегающий её шею. Вокруг него виднелись давно зажившие рубцы, и я невольно вздрогнула от ужаса.
- Что это?
- Я раб, маги убивать раба.
- Ты рабыня, и на тебе рабский ошейник? Да твою ж мать, куда я попала? - Я была настолько поражена, что мне захотелось взять автомат, выстроить местных мужиков в ряд и одной очередью всех положить.
Она протянула ко мне руки и указала на браслеты. - Я маг-раб, другие маги убивать мага-раба.
- А мужчина тот твой хозяин? - Я со злостью сжала кулаки.
- Нет, он меня спасать от магов. - Она приложила руки к груди и ласково сказала: - Он меня любить.
- Ничего себе! И как же вы проходите через порталы, там же документы требуют?
- Мы не ходим порталом, мы сами долго, очень долго. Неожиданно она упала на колени передо мной, охватила мои ноги. - Пощади, не выдавай.
- Ладно, перестань, что я, зверь какой, даже в мыслях не было. Всё, всё, успокойся. Я взяла её за руки и подняла с колен, усадила на мешок.
- Кто тебя так? - Я указала на ошейник.
- Маг, злой человек, я его лечить, долго лечить. Лео добрый, любить меня, спасать.
Злой маг искать и убить нас.
- Ты маг-лекарь? - Девушка закивала головой и показала запястья с браслетами. - Блоки злой маг, только он снимать.
- Браслеты блокируют твою магию, и снять эти браслеты может только маг, который надел? - Женщина кивнула.
- Ещё маг-универсал, - Она пожала плечами и опустила печально голову. - Но таких нет, совсем нет.
В моём прошлом, среди односельчан, меня ласково называли «Айболит». Моя покойная матушка, упокой Господи её душу, часто говорила: «Ох, доченька, нелегко тебе будет с такой открытой душой-то, ведь ты всех готова спасти, приютить, накормить». Проработала я всю жизнь фельдшером, со всех соседних деревень люди ко мне шли и ночью, и днём. Всё лечила, порой приходилось и операции делать несложные, все роды в округе я принимала, а уж скольким деткам я крёстной была со счёту сбилась. Муж поначалу ругался, а потом привык.
Вот и сейчас, после разговора с этой несчастной рабыней, вся моя душа восстала против вопиющей несправедливости, и я уже разрабатывала план, как помочь ей и спасти её.
Подсела к девушке и, приобняв её, сказала: «Так, Кира, не вешай нос, прорвёмся, поможем чем сможем и не из таких передряг выходили, где наша не пропадала».
Девушка в изумлении уставилась на меня и вдруг разрыдалась осознав, что я ей сказала.