Внизу в пересеченных морях Шель-гард и Вель-гард стояла дюжина поющих Оголенных девиц. Их голоса сливались в один, не было слышно даже свиста лишенного покоя, что обычно закладывал уши.
Все дьяры знали, что это значит. Очередной Дан-яр Кайден проклят. Льды не потаят весной и виргуары не распустятся этим летом, чтобы указать путь к рубинам и сапфирам. Их снова ждет вечная зима.
Эрна с нежностью смотрела на свою дочь.
Грета, прошептала девушка, ласково проводя рукой по щеке. Назови её Грета, Хильда.
О чем ты, Эрна? нахмурилась женщина. Она уже давно была не молода и служила последней из рода Нильсон с самого её рождения, а до этого её матери. У Хильды не было никого ближе Эрны, а теперь и Греты, что родилась в ночь новой луны. Почему я должна назвать? Ты что удумала? расставила она руки в боки.
Они придут за мной, как только Оголенные начнут петь. Ты же знаешь.
Они не узнают! яростно возразила Хильда. Никто не знает, что ты разродилась этой ночью. Только ты и я.
Эрна устало прикрыла глаза. Это были долгие роды. Она молилась, чтобы на свет появился мальчик, чтобы ее ребенок жил, однако это, как и все в их роду, была девочка.
Шельмавое* проклятие! И нужно было её пра-пра и ещё неизвестно сколько пра потащиться к Шельме на Самую Высокую гору. Все знают, что путь туда заказан простым смертным! Живым от нее не уйти...
Они перевернут весь Хель -горд пока не найдут нас, Хильда. Ты же знаешь. Первый ребёнок всегда умирает.
Эрна.
Хильда, послушай, распахнув глаза, Эрна схватила её за руку, ты должна взять Грету и исчезнуть. Между Прямыми скалами есть лодка. Оголенные вам помогут. Им за это уплачено.
Да как же уплачено, Эрна? Их цена душой меряется.
Девушка отвела взгляд. Ей тяжело было говорить, что её душу уже ничто не спасёт, что срок её отмерен, но Хильда все поняла и без этого.
Дурища! Не смей!
Хильда, у нас нет выбора! Они убьют нас всех! Девочка. Эрна судорожно втянула в себя воздух, Грета должна жить.
И ты должна! Брось мне эти глупости!
Я связана клятвой. Ты же знаешь, устало вздохнула. Эрна с трудом приподнялась, встала с кровати, упрямо отказываясь от помощи женщины, достала из-под деревянной гнилой половицы коричневый мешочек и протянула Хильде. Вот, возьми. Этого вам хватит. Здесь золотые и серебряники.
Хильда с сомнением покосилась на мешочек. Как же ей не хотелось уходить...
Великие, да что это за напасть такая? Неужели не заслужили они счастья? Неужели обречены на вечные муки и страдания?
Бери, твердо произнесла Эрна, затем сама взяла руку Хильды и вложила в нее мешочек. Потянулась к шее, сняла медальон, и, подойдя малышке, надела ей на шею. Опусти его в воду и Оголенные придут на помощь.
Она не позволила скатиться горькой слезе, потому что знала тогда Хильда её ни за что не бросит. Нильсонам никогда не отплатить за смелость и преданность семье Бьерн, которые служили правдой и верой их семье. Точнее то, что от неё осталось. Эрна знала, что Хильда будет любить малышку как свою, что не даст ей пропасть, что убережет от напасти и обогреет. О большем она уже давно перестала молить Великих.
Малышка, Хильда стиснула в объятьях свою Эрну. У неё самой не было детей. Великие не дали, как бы она не просила, а потом и муж сгинул. Он был простой рыбак, что однажды отправился в море да так и не вернулся. Бушующий Вель -гард забрал его душу. Как же так?
Эрна позволила себе несколько
секунд насладиться объятиями в последний раз. Отстранившись, она подошла к кровати, взяла малышку на руки, прижала к себе и прошептала:
Я люблю тебя, Грета. Найди свое счастье в этом мире, а я духом буду всегда рядом с тобой.
После она обернула девочку в шкуру и передала Хильде.
Прислушавшись, отрезала:
Беги! Сейчас же! Они запели! Беги, Хильда!
Женщина в последний раз бросила взгляд на Эрну, поклонилась и, открыв хлипкую деревянную дверцу их скромного жилища, выбежала на улицу.
Оголенные пели так, что скалы сотрясались.
Только у самого обрыва Хильда позволила себе один раз обернуться. Она слышала стук копыт о землю и ржание лошадей. Слышала как дьяры кричали сдаться её Эрне, как спрашивали за младенца, но упрямо бежала вперёд.
Ноги проваливались в снег, и если она не поторопится её найдут по следам раньше, чем она успеет спуститься со скалы.
Ищейки Инг-яра Биргера не знали пощады и жалости. Они были славными воинами, но у них была чёрная душа.
Хильда сбежала по выбитым в скалах ступеням, а когда оказалась на берегу между Прямых скал, села в лодку и, сняв с Греты медальон, опустила его в воду. Оголенные резко смолкли, как будто и не пели вовсе. Даже Лишённый покоя Ойвинд не свистел. Такая тишина в Халь-горде редкость и дьяры верили, что она предвестник беды.
Сверху раздался стук копыт и громкие мужские голоса.
Вон она! крикнул один из мужчин.
Хильда крепче прижала к себе малышку, которая начала плакать.
Тише, маленькая, тише.
Дьяры уже спускались по ступеням, а Оголённые все не приходили.
Сглотнув, она положила девочку на дно лодки, взяла весла, решительно сжала и начала грести.
Г олыми руками Нельсонов и Бьернов не возьмете, алмово отребье, зло выплюнула, продолжая грести изо всех сил.