- Федя, посмотри на меня, - пробормотала она, пытаясь заглянуть ему в глаза, - все в порядке, ты в порядке, слышишь?
Он вяло покачал головой, видимо выражая согласие и медленно вытянулся, сжимая ее ладонь в ответ.
- Да, я в порядке, просто
- Просто что? Что случилось? она внимательно разглядывала его лицо, пытаясь найти объяснение самой.
Он наконец взглянул на нее и глубоко вздохнул. Поджал губы, коротко усмехнулся.
- Прости, Инга, простотак много воспоминаний здесь, - он поднял покрасневшие глаза, уставившись куда-то за спину девушки. Вот и накатило.
- Ты уверен? заметила она с сомнением, как на его челюсти от напряжения выступили желваки.
- Абсолютно! Со мной все в порядке
Их прервала послышавшаяся на лестнице возня и спустя мгновение в распахнутую дверь вошли мужчины в спецодежде рабочих. Инга поспешила оправдаться перед ними за свое присутствие в квартире, притворившись дизайнером интерьера на выезде. Строители если и не поверили, то вида не подали. Быстро распрощавшись, она потянула Игнатьева за руку, что сжимала последние минуты, и вместе они выскочили в коридор. Желания объясняться с полицией или нынешним хозяином квартиры не было.
[1] С 1856 до 1917 улица Марата в центральном районе Санкт-Петербурга носила название Николаевская улица.
Глава 7.Воспоминания
А он все продолжал держать ее за руку, увлекая в направлении, известному лишь ему: сжимал ладонь чуть крепче, когда они добрались до оживленного Невского, и заговорил с ней лишь на Аничковом мосту.
- Ты голодна? прервал молчание и повернул голову.
Инга слегка опешила от резкого звука его голоса, но поспешно кивнула.
Он продолжил:
- Как и я! Не подскажешь, где сейчас можно отобедать в фешенебельной обстановке? окинул взглядом окрестности.
Инга кивнула, вспомнив об уютном кафе, расположенном поблизости и потянула за собой.
Так они оказались сидящими за столиком возле дома Зингера (который Федя с восторгом узнал), открывающим вид на Казанский собор, слабо освещаемый бледными лучами закатного солнца, что выглядывали из-за туч.
Инга с любопытством поглядывала на спутника, сидящего напротив нее и в раздумьях разглядывал картину за окном, совершенно игнорируя принесенную еду.
- Я думала, ты голоден, - тихо сказала она.
Федя рассеяно перевел взгляд на Ингу, а затем на свою тарелку.
- Я и правда проголодался, просто - он неопределенным жестом махнул в сторону окна, - засмотрелся на город. Знаешь, так странно смотреть на знакомый пейзаж, который при этом выглядит совсем иначе. Будто кто-то заново перерисовал картину на свой лад! Так много людей, и все эти машины - вагоны с тросами
- Троллейбусы, - поправила она с улыбкой.
- Точно! В общем, я видел эту улицу тысячу раз и все равно она выглядит так, будто я здесь нахожусь впервые!
У Инги сжалось сердце от его растерянного вида, но она постаралась ободряюще улыбнуться.
- И все же ты сам нас сюда привел, помнишь? Мы не разу ни заплутали и не остановились, ты знал, как выйти к проспекту, и где могут быть лучшие рестораны, - она наклонилась вперед, не сводя с него глаз, и продолжила: - Ты помнишь это, потому что это все еще твой город, твой
дом. Просто он претерпел небольшиекосметические изменения. Как и ты сам! и подмигнула.
Федя несколько мгновений молчал, но затем медленно расплылся в ответной улыбке, отчего его карие глаза стали словно на оттенок теплей, и опустил взгляд в тарелку.
- Ты, конечно, права, Инга, - и принялся за свою котлету по-киевски.
Большую часть трапезы они провели в комфортной тишине, но девушку беспокоило произошедшее в его квартире включая, её туманные видения, и она не могла удержаться, чтобы не спросить:
- Федь, что произошло в тот день, когда ты исчез? Расскажешь?
Он медленно прожевал последний кусок и отодвинул от себя тарелку. Задумался, вспоминая подробности событий рокового дня.
- Что ж, это был насыщенный день, ничего не скажешь! Июль, восемнадцатоговторник, - он сделал паузу, убедившись, что Инга внимательно его слушает, и продолжил рассказ:
- Меня застали новости о войне с немцами прямо во время экзамена, в университете. В аудиторию пришли полицейские, помахали перед нами указом о всеобщей мобилизации и любезно пригласили последовать на главную площадь. Нас отпустили с занятий, хотя и без особого рвения. Но кто будет перечить царскому указу? он усмехнулся и голос его принял большее оживление:
- Я понятия не имел, что меня там ждет, веришь? Но отправился вместе с сокурсниками, и там, на площади, было столько воодушевления, что я вдруг ощутил внутренний подъем, уверенность, что возможно это моё предназначение! Отдать честь и жизнь за Родину, а не просиживать дни за пыльными талмудами, готовясь заменить моего отца в семейном деле. В деле, которое мне было даже не по душе! - Он с раздражением запустил пятерню в свою каштановые кудри и взлохматил их, отчего несколько локонов небрежно упали на лоб, пряча его выражение глаз от Инги.
- И что ты сделал?
Она потянулась было к нему, чувствуя смятение в голосе спутника, но отпрянула, когда он резко выдохнул и сдавленно возобновил рассказ:
- Мы с сокурсниками договорились отправиться в пункт мобилизации на следующий день, и я поспешил домой, сообщить все родителямОтца с братом не было дома, кажется, я уже упоминал это, ну а матушкане помню, чтобы видел ее в таком волнении, она была в ужасе от новостей, даже слышать не хотела про воинский долг, и царь ей не помеха! Я сказал, что отец не допустит такого позора, прятать сына от войны, но она и слушать не хотела про это, начала причитать какой-то вздор про духов и судьбу, трясла передо мной шкатулкой, где, как оказалось, хранила ту страшную книгу, и, - он осекся.