Ты можешь помыться здесь, тебе выдадут туалетные принадлежности. Но в ближайшие дни я отведу тебя в дворцовые купальни, предлагает Персефона, когда я склоняюсь над лопающимися пузырьками. У нас есть собственные источники горячей воды.
С удовольствием,
говорю я, благодарная за заботу и внимание, которыми она меня окружает.
Ровный свет внезапно начинает тускнеть.
Что происходит? удивляюсь я, поднимая глаза.
Наступает ночь, отвечает богиня.
Но здесь ведь нет солнца.
Когда Аиду было дано править Подземным царством, ему было трудно приспособиться к постоянной темноте. Поэтому он создал свет, который освещает определенные части Подземного мира в течение двенадцати часов. Ночь выпадает на следующие двенадцать. Это позволяет нам иметь ритм жизни и работы.
Ваше Величество?
Аметистовая нимфа стоит у входа в комнату, держа в руках куски ткани.
Можешь положить их на кровать, спасибо.
Она подчиняется и уходит, ее шаги напоминают звук бьющегося об пол стекла.
Платья, с сияющими глазами объявляет Персефона.
Она действительно рада, что у нее гости. Жаль, что это произошло по случаю моей смерти. Богиня демонстрирует наряды. Все они прекрасны, но ни один из них не заменит джинсовую куртку, оставленную дома. В конце концов, красный цвет бросается мне в глаза, и я благодарю хозяйку за доброту.
Отдыхай, чувствуй себя как дома. Ты вольна идти куда хочешь во дворце и городе Аид, напоминает Персефона, прежде чем уйти, оставив меня одну.
Я надеваю легкую рубашку и опускаюсь на кровать.
Закрыть глаза просто невозможно. Здесь все ненастоящее дни, растения, отношения. Иллюзия. Является ли то, что чувствую к Гермесу, неправильным, поскольку я мертва? Являюсь ли я собой? Или все, что от меня осталось тень
Хватаю подушку и прижимаю ее к себе. Наконец он признался, что хочет меня, но мы даже не можем обнять и поцеловать друг друга. Я действительно в Аду.
Принимаю душ и одеваюсь в бирюзовое платье, прежде чем выйти из спальни. Мне не терпится осмотреть город. Надо полагать, я восстановила душевные силы. Мне хочется надеяться, говорить себе, что еще ничего не решено. На ощупь пробираюсь сквозь лабиринт царских апартаментов, сделанных из невероятных перистилей таких, как тот, четыре дерева которого на самом деле являются ограненными изумрудами, и головокружительных салонов, заполненных коллекциями Аида, всегда изысканными. Повсюду видны следы обоих супругов: нарисованные, вышитые или резные цветы Персефоны и витрины змеевидных предметов Аида, покрывающие целые стены. Они прекрасно сочетаются.
Прохожу мимо нимф, которые, болтая, несут подносы с едой для завтрака пары. Мы находимся в царском дворце, но атмосфера здесь довольно душевная. Божества, работающие здесь, не торопятся и кажутся расслабленными при выполнении обязанностей. В этой обстановке сразу чувствуешь себя комфортно. Заглядываю в столовую, где Аид и Персефона пьют кофе с пирожными, а Цербер лежит у их ног. Совершенно повседневная сцена, в которой они рассказывают друг другу о своем предстоящем дне, с видом на очередной обманчивый перистиль.
Оставляю их в покое. Предпочитаю путешествовать по городу в собственном темпе. Я могла бы остаться в красивой и удобной комнате Персефоны, но, если собираюсь провести здесь несколько дней или ночей, решаю познакомиться с этим местом. Начинаю с того, что повторяю путь, проделанный с Гермесом накануне вечером. Я почти забыла о серовато-черных тонах зданий и об искусственном белом свете, равномерно заливающем все снаружи. Когда замечаю здание суда, прохожу мимо него и иду по улице, заполненной божествами. Их ритм заставляет вспомнить Нью-Йорк, несмотря на то, что город, в котором я нахожусь, не имеет ничего общего с американским мегаполисом. Бодрая походка, угрюмое выражение лица, черные керамические чашки с трехглавыми собаками, ворчание из-за столкновений Удивительно знакомо.
Прихожу в район, который можно было бы назвать промышленным, если бы здесь были фабричные дымоходы, поднимающиеся над закрытыми корпусами. За стенами обнаруживается кое-что другое: впечатляющие груды необработанной руды и драгоценных камней. Несколько метров в высоту, может быть, двадцать или тридцать. Из рубинов, сапфиров, олова или золота. Из мастерских по обработке металла валит дым, слышны удары молотков и звук резьбы. Представляю множество мелких камней, которые производят мастерские, но, проходя мимо одной из витрин, понимаю, что бриллианты здесь размером с кулак.
О, Геката!
В следующей мастерской разноцветные драгоценные камни превращают в цветы. «Заказ для дворца», говорит начальник рабочим, его крылья такие же черные, как уголь. Дальше, в центре внимания
литейных и ювелирных мастерских, металл. Роскошь везде и всюду. Из них делают множество слитков, если рассмотреть заполненные тележки, которые проезжают по улицам, но также и элементы декора, настолько элегантные и красивые, что они занимают внимание в течение долгих минут. На дверях некоторых мастерских имеется наклейка: «Марка Гефеста». Должно быть, они получили благословение бога кузниц.
На первый взгляд, самый редкий здесь материал дерево. У них растут исключительно адские гранатовые деревья, и на данный момент я вижу только одного краснодеревщика, который работает с ними. Только трон и створки дворца сделаны из дерева. В конце прогулки прохожу мимо еще одних арочных ворот. Подхожу к ним, и перед глазами расстилаются бескрайние пепельные равнины, изрезанные уходящей вдаль дорогой. Это место не вызывает интереса. Поворачиваюсь, и слышу, как надо мной раздаются голоса.