Стараясь не потерять сознание, чувствую, как меня тянет назад. Минос бросает на меня нетерпеливый взгляд, возмущенный тем, что его прервали в чтении нити жизни.
Одну секунду, Минос, вмешивается Гермес, заставляя меня отступить.
Что
Бог-посланник прерывает судью поднятым пальцем, который кто угодно воспринял бы раздраженно. И я вовсе не хочу, чтобы судья заставил меня заплатить за дерзость Гермеса!
Что? раздраженно спрашиваю я.
Ты хочешь сказать, что хотела того поцелуя, потому что влюбилась в меня, когда тебе было пятнадцать. Помимо всего этого, ты никогда не считала меня другом, а я должен был принять все это, ничего не сказав в ответ?
Скрещиваю руки, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.
Ты сейчас серьезно? Я не привыкла быть такой сентиментальной, не добавляй масла в огонь.
Я тоже, представь себе.
В любом случае мне больше нечего сказать.
Не похоже, чтобы он что-то испытывал в ответ, ведь достаточно ясно дал понять, что это не так. Поворачиваюсь к Миносу, который широко распахнул глаза, пораженный моим поведением. Опускаю взгляд, сбитая с толку. Давайте уже покончим с этим!
Извините.
Но Гермес снова берется за свое.
Это займет всего минуту, обещаю, заверяет Гермес, снова оттягивая меня назад.
Думаешь, хорошая идея поворачиваться к судье спиной?
Почему ты
всегда стремилась превратить меня в минипига? И не напоминай об истории с загоранием на Поляне, я приехал туда не с намерением поиздеваться над тобой, это была чистая случайность.
Скрещиваю руки.
Ну, конечно. В твоей семье нет таких прецедентов. Все Олимпийцы справедливы и уважительны.
Ах, как приятно снова увидеть, как его губы кривятся от досады!
Я этого не говорил, но никогда не вел себя подобным образом.
Хорошо, просто отлично. Тогда мы уладили этот вопрос.
Эй! кричит Минос. Вы не забыли, где находитесь?!
Я возвращаюсь к нему вся на взводе. Минос заканчивает читать, хмурясь до такой степени, что его брови почти слились воедино. Перо ложится на стол, а папирус сворачивается, прежде чем соскользнуть в руку судьи.
Цирцея, душа ведьмы, категория НДУ. Это нетривиально, говорит он, расправляя листок сухим жестом.
Вздрагиваю от этих слов. Смотрю на глаза судьи, бегающие по линиям, и прикусываю губу.
Только не Тартар, только не Тартар
Он открывает рот, и в тот же миг чувствую рядом присутствие Гермеса. Он явно не собирается сдаваться!
Возражение! восклицает он, снова отрывая судью от работы.
Что на этот раз? вздыхает Минос.
Могу узнать, чего ты добиваешься? Я пришла в себя, приготовилась, а ты тянешь время!
Не порть мой план, обсуждая все в таком тоне!
Гермес! ревет судья.
Что?
Слушай свою тень! Клянусь Их Величествами, я такого никогда не видел!
Я утверждаю, что это порок формы, продолжает Гермес, не обращая внимания на мое мнение и тем более на совет Миноса. Смерть Цирцеи сомнительна. Как психопомп, я заметил несколько отклонений.
О чем он говорит? Кстати, какой план я могла испортить?
Ты не мог этого сказать раньше? Или предупредить меня? шиплю я.
Нет, не мог и не спорь, осаждает он меня, его глаза горят решимостью.
Ненавижу, когда психопомпы следуют так далеко за тенью, ворчит Минос, складывая папирус. Так это или нет, могут определить только Их Величества Аид и Персефона.
Он кладет свиток обратно и указывает на дверь слева.
Глава XII
Жители замирают, встречая на пути Гермеса. Мы не остаемся незамеченными: я являюсь единственной тенью в округе, а он обладает особым свечением олимпийца.
Тебе не следовало, начинаю говорить я, все еще потрясенная.
Только не говори, что ты предпочла бы переродиться? отвечает Гермес, не сбавляя скорости.
Это в любом случае то, что должно произойти!
Что-то не так.
А может, это была просто моя судьба! кричу я, останавливаясь.
Бог-посланник замедляется, прежде чем повернуться.
Аид решит.
Я вздыхаю, неуверенная.
Ты хорошо ладишь с дядей?
Гермес морщится, делая усталый жест. Черт возьми, не знаю, во что он играет, но у меня нет ни малейшего желания оказаться в центре всего этого. Гермес верен Зевсу, а Зевс и Аид, как известно, не очень ладят друг с другом.
Он выслушает меня, заявляет он.
В этот же момент группа адских божеств агрессивно обращается к богу-посланнику, не приближаясь к нему.
Возвращайся к себе, сын Зевса!
Гермес выглядит беззаботно, не реагируя на крик.
Это катастрофа. Его здесь все ненавидят, а он надеется отстаивать мои права? Не хочу тешить себя надеждой.
Плохой из тебя адвокат, говорю я, смирившись.
Следуй за мной, упрямица.
Он завершает фразу улыбкой, которой, вероятно, хочет успокоить, но от которой становится тревожно. Мы снова отправляемся в путь и через несколько минут оказываемся на площади, усеянной колоннами, поддерживающими статуи, и красными гранатовыми деревьями, полными фруктов. Они напоминают о том, что у меня урчит в животе. Надо было потребовать еды в суде. Сомневаюсь,
что он захочет остановиться сейчас, когда мы приближаемся к ступеням дворца Аида и Персефоны.
Входной портик настолько монументален, что я замираю, несмотря на то, что уже увидела множество невероятного с тех пор, как прибыла в Эреб. Для царства мертвых это место полно жизни. Жители города перемещаются пешком или по воздуху. Царит шум, напоминающий о собраниях ведьм на Поляне. Мы пересекаем внутренний дворик портика и, проходя мимо огромной двустворчатой двери из темного дерева с золотыми бра, сталкиваемся с существом, несущимся прямо на нас. От неожиданности я отпрыгиваю в сторону. Змей, шипящих над головой существа, достаточно, чтобы расчистить ему дорогу, без того, чтобы он этого требовал. В то же время глаза цвета крови, четыре полуощипанных крыла, кожа цвета хаки и клыки, торчащие из кривого рта, на первый взгляд не вызывают симпатии.